Программное выступление Председателя КНР Си Цзинпина на заседании Центрального Военного Совета страны 26 ноября 2015 года, в котором он объявил о начале реализации долгосрочной, до 2020 года, реформы Народно-освободительной армии Китая (НОАК), сопровождалось официальными комментариями Пекина о том, что намеченные мероприятия никоим образом не означают отказ от «оборонного характера» китайской военной и внешней политики.

Редкий случай в политике, но подобная декларация, в общем-то, вполне соответствует действительности, как ни пытались бы завзятые китаефобы уверить нас в обратном, традиционно апеллируя к тезису о пекинском коварстве. Прежде всего, на международной арене у Китая сегодня нет задач, для решения которых требовалось бы применение крупных общевойсковых соединений. Скажу больше, таких задач Пекин перед собой и не ставит – тезисы о территориальной экспансии в отношении России и Средней Азии, рассуждения об антиамериканской политике КНР «в деле борьбы за многополярный мир» давайте оставим фантазерам от геополитики.

Наконец, что гораздо важнее, китайское руководство больше обеспокоено тем, чтобы НОАК в нужный момент не оказалась «бумажным тигром», не способным к эффективным действиям из-за громоздкой и отчасти архаичной системы управления, да еще и разъеденного изнутри коррупцией, со всеми отсюда вытекающими последствиями - вплоть до политической нелояльности к руководству страны.

Поэтому главную задачу реформы на ближайшие полтора-два года Си Цзинпин сформулировал предельно емко: «руководство КПК вооруженными силами должно носить абсолютный характер». Что, в переводе на общедоступный означает переучет имеющихся военных возможностей, оптимизацию структуры управления в соответствии с требования современного военного искусства и, главное, излечение военных структур от коррупции и излишне тесного сотрудничества с властями на местах.

Разумеется, в своем выступлении Председатель КНР говорил и о модернизации вооружений, и о развитии оборонно-промышленного комплекса страны, но все это для китайского руководства на сегодняшний день пусть и важное, но не главное. «Военная реформа Председателя Си», хотя в Пекине избегают подобной персонализации и предпочитают говорить о курсе пятого поколения руководителей КНР, главной задачей на ближайшие пару лет ставит именно «оздоровление» НОАК и укрепление контроля коммунистической партии над вооруженными силами.

Что, нужно отметить, глубоко логично, поскольку трудно ожидать эффективных действий от армии, которая управляется по шаблонам двадцатилетней давности, а старшие офицеры и генералитет которой больше обеспокоены вопросами личного благосостояния, чем поднятием боевой готовности. Сформировав при этом своеобразное «государство в государстве», которое управляется не Центральным комитетом компартии Китая, а органами, сформированными военной элитой. И, соответственно, обслуживающей в первую очередь интересы именно этой элиты, а отнюдь не государства.

Что означает «абсолютный характер руководства» в китайском понимании?

В первую очередь – повышение роли Центрального Военного Совета (ЦВС), то есть, по сути, Центрального комитета китайской коммунистической партии в деле управления вооруженными силами. Команде Си Цзинпина, тому самому «пятому поколению руководителей», удалось провести такой план преобразований, который оставляет «за бортом» их политических оппонентов в Генеральном штабе НОАК и Госсовете КНР.

Прежде всего, за год-полтора семь существующих в настоящее время военных округа - Пекин, Нанкин, Чэнду, Гуанчжоу, Шэньян, Ланьчжоу и Цзинань – будут реорганизованы в четыре «Командования боевых зон». И именно этим командованиям будут подчинены все рода войск, части которых дислоцированы в зоне его ответственности. Нужно пояснять, что командующие будут теперь назначаться и отчитываться перед ЦВС, председателем которого является Си Цзинпин? И нужно ли подробно объяснять, насколько снизится теперь влияние Генерального штаба НОАК? Ведь именно в этом органе до реформы было сосредоточено руководство родами войск, а ЦВС был скорее теоретическим, чем практическим центром управления вооруженных сил.

Столь же изящно был решен и вопрос с Китайской народной вооруженной милиции (НВМ), которая раньше находилась в двойном подчинении – ЦВС и Госсовета КНР. Структура этого формирования, в некотором роде – аналога внутренних войск МВД России – крайне интересна. Основу народной вооруженной милиции составляют войска внутренней охраны, непосредственно подчиненные Главному штабу НВМ, а также войска пограничной охраны, внутренней безопасности и пожарной охраны, находящиеся под командованием министерства общественной безопасности КНР. Кроме того, под двойным руководством как со стороны органов НВМ, так и соответствующих ведомств Госсовета находятся войска лесной охраны, обеспечения золотодобычи, дорожно-строительные, а также войска строительства и охраны гидроэнергетических объектов.

Точнее сказать - находились. Поскольку теперь, согласно плану реформ, и НВМ, и ранее находившиеся в двойном соподчинении войска лесной охраны, обеспечения золотодобычи, дорожно-строительные, а также войска строительства и охраны гидроэнергетических объектов полностью переходят в подчинение Центрального Военного Совета КНР.

Госсовет теперь лишен возможности в подковерной интриге против «пятого поколения руководителей» и лично товарища Си рассчитывать на некий вооруженный козырь. Впрочем, скептик вправе спросить: «Да существовала ли эта интрига, не сгущает ли автор краски, стремясь придать своему тексту затейливости?» Ведь, как известно, Китай – тоталитарное государство, там однопартийность и нет места сомнениям в мудрости руководства. Ну да, ну да…

Сошлюсь на один, весьма показательный эпизод. 2012 год. Си и его команда уже готовят вхождение во власть, жестко конкурируя с группой Ли Кэцяна, которой покровительствует тогдашний генеральный секретарь ЦК КПК Ху Цзиньтао. Высшее партийное руководство с подачи Си Цзинпина предлагает ввести в стране систему обнародования информации о личном состоянии чиновников и контроля объективности этой информации. «Против» данного решения проголосовало 98,7% (!) делегатов Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП). И отчего-то совершенно не верится, что после 14 марта 2013 года, когда на пленарном заседании ВСНП Си Цзиньпин был избран председателем КНР все эти голосовавшие против вдруг внезапно стали его сторонниками в борьбе с коррупцией. И оставлять им хоть малейший козырь в виде того же «двойного подчинения» военизированных структур у «пятого поколения руководителей» и лично Председателя Си нет никакого желания.

По данным Китайской академии общественных наук (ведущем научном учреждении Компартии Китая), с середины 90-х годов и до сегодняшнего дня из Китая сбежало за границу или же пропало без вести от 16 до 18 тысяч партийных функционеров, а также чиновников органов безопасности, юстиции, государственных предприятий и китайских ведомств, расположенных за границей. В общей сложности этими лицами вывезено из страны в около 800 млрд юаней ($127 млрд).

В 2010 году во время очередной весенней парламентской сессии член Всекитайского собрания народных представителей, профессор центральной партийной школы Линь Чжэ сообщил, что в период с 1995 по 2005 годы за границей на постоянной основе поселились 1,18 миллиона детей и супругов китайских чиновников. «Эта цифра говорит о том», - заявил он, - «что в каждой китайской провинции, в среднем, работает около 40 тысяч «голых чиновников» (данный термин в КНР употребляют в отношении госслужащих, семьи и личное состояние которых находятся за границей).

Нужно быть очень наивным человеком, чтобы при подобных масштабах эпидемии коррупции армия осталась в стороне. Ни Си Цзинпин, ни члены его команды наивностью не отличаются, поэтому до начала военной реформы нанесли мощный удар по основным, системным элементам коррупции как в армейской среде, так в органах, вроде бы призванных с нею в армии бороться. Осенью 2014 года под следствие попал начальник Управления безопасности (контрразведка в армии) генерал-майор Юй Шаньцзюнь. Почти одновременно было начато расследование в отношении бывшего начальника уникальной китайской разведслужбы - Управления внешних связей Главного политического управления НОАК, специализирующегося на «операциях влияния» и скрытой пропаганде в иностранных государствах - генерал-майора Синь Юньмина.

Ну а затем пришел черед генерал-полковника Сюй Цайхоу, второго человека в военно-политической элите страны, заместителя главы ЦВС. Во время обыска в его пекинской резиденции наличные деньги и нефрит, к которому генерал имел страсть, не пересчитывали, а – взвешивали, для вывоза ценностей понадобилось десять грузовиков. На основе его показаний под стражу взяты бывший заместитель начальника главного управления логистики НОАК, бывший заместитель командующего Чэндуского военного округа, бывший заместитель начальника Главного управления тыла, а всего – 16 генералов и более 40 старших офицеров.

«Как могло случится, что столько жадных парней оказалось на таком верху? Способны ли они командовать армиями в сражениях?», - задает вопрос отставной генерал майор Ло Юань в беспрецедентной по откровенности статье, пропущенной китайской цензурой. И добавляет: «Боеспособность армии понизиться из-за того, что солдаты не захотят драться за своих продажных командиров, они не признают командиров, получивших свои посты за взятки». Совершенно справедливое замечание, многое объясняющее в логике военной реформы, проводимой сейчас в КНР.

В итоге, проведя зачистку основных коррупционных элементов, китайское руководство приступило с к созданию системы по ее предотвращению в вооруженных силах. Прежде всего, для ужесточения надзора за деятельностью финансовых и тыловых подразделений НОАК, а также укрепления всех форм дисциплины, в структуре ЦВС предусмотрено создание дисциплинарно-ревизионной комиссии, осуществляющей как общий надзор за деятельностью военной прокуратуры и других правоохранительных служб в армии (включая военную контрразведку), так и кураторство в вопросах подбора и выдвижения командных кадров.

Кроме того, в качестве предотвращения проявлений коррупции в НОАК и частях НВМ программа военной реформы предусматривает полный отказ от оказания военными любых форм платных услуг (аренда военно-строительной техники, продажа выработавшего ресурс оборудования и снаряжения и так далее) и ведение частями и подразделениями любых форм коммерческой деятельности.

И, наконец, реформа предусматривает сокращение НОАК на 300 (триста) тысяч человек, причем, как подчеркнул в своем выступлении Председатель Си, это сокращение будет касаться только и исключительно органов военного управления и тыловых служб – то есть, наиболее опасных в коррупционном отношении структур. Высвободившиеся в результате данного шага финансовые средства будут направлены на повышение денежного довольствия военнослужащих и улучшение их бытовых условий.

Спустя полтора-два года после начала реформ, китайское руководство рассчитывает получить более управляемую, более лояльную и подконтрольную ЦК КПК вооруженную структуру, избавленную от громоздкого бюрократического аппарата и очищенную от коррупции. После чего начнется собственно «военный» этап реформы – насыщение ее высокотехнологичным вооружением, отладка взаимодействия родов войск и другие, чисто технические детали. При этом средства на развитие оборонно-промышленного комплекса, который будет обеспечивать модернизацию армии, Пекин планирует частично получить за счет расширения экспорта своих вооружений и развития военно-технического сотрудничества с рядом ближневосточных государств – таких, например, как Египет и Иран. Но это уже тема отдельного разговора.