Сегодня я бы хотела рассказать о «китайской теме», точнее, ее «силуэтах» и корнях в творчестве великого русского поэта.

Дело в том, что в ХVIII веке в Европе, а затем в России наблюдалась мода на «китайский стиль» — в отделке комнат, коллекционировании безделушек, а также садово-парковом дизайне. Поэтому уже в юности в царскосельских парках Пушкин встречал Китай, взращенный Екатериной: в 1784—1788 годах здесь была обустроена целая «китайская деревенька» из 19 домиков.

Вокруг деревни раскинулись воспетые Пушкиным аллеи, лужайки и озера китайского парка, некоторые аллеи вели к какому-нибудь строению, к построенной среди озера беседке, каскаду или гроту. Все это — природная красота вкупе со стилизацией — отпечаталось в восприимчивом воображении юного поэта, который до 1817 года учился в Царскосельском лицее.

И становится понятным, откуда появились те причудливые образы в картинах «Руслана и Людмилы» и в других ранних стихотворениях поэта, которые также имеют следы «китайщины» (был тогда такой термин). В черновиках первой главы «Евгения Онегина», писанных в Одессе в 1823 году, также находится след его раздумий о Китае.

В истории заочного знакомства Пушкина с Китаем особую роль сыграл знаменитый китаевед Никита Яковлевич Бичурин, в монашестве о. Иакинф.

Так, познакомившись с Пушкиным, Бичурин бывал у него дома, давал для прочтения свои рукописи в переводе с китайского на русский и дарил свои книги с дарственной надписью «Милостивому государю моему Александру Сергеевичу Пушкину от переводчика в знак истинного уважения. Апрель 1828 г.».

В 1830 году Бичурин уехал в экспедицию, снаряженную Министерством иностранных дел для обследования бурят и сбора сведений о торговле у северных границ Китая, которая продолжалась полтора года.

Пушкин внимательно следил за экспедицией и литературной деятельностью русского китаеведа. Вероятно, Бичурину и был обязан Пушкин мыслью самому проситься принять участие в этом путешествии. Он написал письмо Бенкендорфу: «Покамест я еще не женат и не зачислен на службу, я бы хотел совершить путешествие во Францию или Италию. В случае же если оно не будет разрешено, я бы просил соизволения посетить Китай с отправляющимся посольством». Ответ с отказом на просьбу был получен Пушкиным через 10 дней…

Эти интересные сведения я почерпнула в свое время из книг «Пушкин в странах зарубежного Востока», изданных «Наукой» в конце 70-х гг. прошлого века. Не менее интересной представляется мне книга «Русская классика в странах Востока» того же издательства: в ней содержится довольно много сведений по теме «Пушкин и Китай».

Еще в конце XIX — начале XX веков началось распространение русской классической литературы в Китае, а с образованием КНР (1949 г.) это явление стало заметно расширяться.

Многие китайские переводчики делали переводы не с оригинала, а с английского перевода на китайский. Произведения Пушкина в стихотворной форме первоначально переводились в прозу, а в дальнейшем перелагались в стихи. Эта кропотливая работа многих переводчиков останавливала, ведь кроме рифмы нельзя было потерять и мысли Пушкина, или «Пу-си-цзинь», как эта фамилия звучит на пекинском наречии.

Вообще же знакомство с творчеством Александра Сергеевича Пушкина в Китае началось с прозы. В 1903 году вышел в свет первый перевод «Капитанской дочки», позднее читающий Китай познакомился с «Повестями Белкина», «Дубровским», «Пиковой дамой» и другими прозаическими произведениями. В 30-е годы на китайском языке появились поэмы Пушкина: «Цыганы», «Кавказский пленник», «Братья-разбойники», «Медный всадник», «Бахчисарайский фонтан», «Граф Нулин», «Руслан и Людмила» и сказки Пушкина. И только в 20-х годах был осуществлен полный перевод «Евгения Онегина».

После «годов провала», сопутствовавших китайской культурной революции, когда русская классическая литература не была востребована в КНР, в середине 70-х годов интерес к ней и творчеству Пушкина возродился вновь.

Например, в 1979 году в КНР широко отмечалось 180-летие со дня рождения великого поэта. Видный китайский литературовед, знаток и переводчик русской литературы Гэ-Баоцюань выступил в центральной китайской газете со статьей «Пушкинские места». В ней он рассказал китайским читателям о Пушкине. Сам Гэ-Баоцюань многие годы своей жизни посвятил изучению жизни и творчества Пушкина и переводу его произведений на китайский язык, в том числе и «Евгения Онегина».

Наш пекинский друг с высшим гуманитарным образованием и со знанием русского языка господин Ван Юй рассказал мне недавно по телефону о том, что в настоящее время во многих высших учебных заведениях китайские студенты изучают русский язык и знакомы с произведениями Александра Сергеевича Пушкина в первоисточнике. Изучают русский язык и во многих школах северо-востока Китая — в таких городах как Харбин, Чанчунь, Шеньян (Мукден), Гирин и Маньчжурия (на юге страны, как правило, вместо русского языка изучают английский).

И последнее. В течение своей жизни мне дважды пришлось преподавать русский язык китайским студентам. Первый раз в Шеньяне (Мукден, КНР) с 1952 по 1954 годы и ровно через 40 лет в Новосибирске с 1992 по 1994 годы. Из своего опыта хорошо знаю, что для некоторых китайцев очень сложно бывает освоить русский язык, так как в их языке отсутствует звук «р».

Вот и приходится им приспосабливаться, чтобы выговорить слово «рука», заменить звук «р» на какие угодно звуки, совершенно не соответствующие. Даже иногда вместо звука «р» получается «лу», «тлу», «тру» или еще что-то несуразное. Но, как известно, упорство и настойчивость всегда вознаграждаются, постепенно китайские студенты начинают букву «р» произносить правильно.

Прилагаю фото памятника Пушкину в Шанхае. На нем надписи на русском и китайском языках: «Русскому поэту Пушкину. 1799 — 1837». У памятника сложная судьба: он был установлен в 1937 году к 100-летию со дня смерти поэта, в годы Второй мировой войны его разрушали японские милитаристы, потом адепты культурной революции. Сегодня восстановленный, он венчает одну из самых романтичных площадей в старом Шанхае: здесь назначают встречи влюбленные, собираются поэты, это любимое место отдыха интеллигенции.Вера Зверева-Корнева