Стремительное наращивание государствами ракетно-космических вооружений и перспектива, пусть пока и не самая близкая, милитаризации космоса – относительно новая проблема, с которой сейчас сталкивается Азиатско-Тихоокеанский регион. В силу уровня развития экономик входящих в него стран, их военных потенциалов и внешнеполитических амбиций эта проблема приобретает актуальность и на глобальном уровне.

Космическая программа Китая, крупнейшего государства региона, и ее главный сегмент – космические виды вооружений – заслуживают пристального внимания по нескольким причинам. Во-первых, она одна из самых закрытых в мире, а значит, велико количество проектов, служащих военным целям, либо проектов двойного назначения. Информацию о программе можно собрать только по попадающим в китайскую и западную прессу утечкам из военных структур и разведданных, научным статьям в специализированных журналах, разоблачениям блогеров и косвенным источникам (данным наблюдений российских и американских специалистов по астрофизике, геофизике и т.д.). Во-вторых, Китай – единственное государство в регионе, имеющее территориальные споры и тлеющие конфликты практически со всеми соседями. В-третьих, внешняя политика КНР после объявленного Си Цзиньпином курса на «возрождение великой нации» и достижение «китайской мечты», а также накопления колоссальных ресурсов приобретает качественно новый характер. При этом общество все громче заявляет о необходимости более активных действий на международной арене.

Цифры и факты

В Докладе Министерства обороны США Конгрессу о развитии военной мощи Китая за 2013 г. выделены виды техники и технологий, относимые к космическим вооружениям.

Л. Уортцел классифицирует разрабатываемые КНР проекты по назначению:

1) преднамеренные помехи работе спутников;

2) столкновение космических объектов сторон;

3) кинетическое оружие;

4) оружие класса «космос – земля»;

5) воздушно-космические самолеты, способные вести действия как в верхних слоях атмосферы, так и в космосе;

6) лазерное оружие;

7) СВЧ-оружие;

8) пучковое оружие;

9) электромагнитное оружие;

10) технологии маскировки, позволяющие, например, затруднить спутникам-шпионам отслеживание атаки по тепловым импульсам и излучению ракеты.

Что касается фактов и конкретных примеров, то есть данные о китайской программе размещения на орбите Земли 8 спутников с системой инфракрасного видения, которые можно использовать в военных целях, о спутниках навигационной системы «Бэйдоу», о разработке технологии специальной системы идентификации спутников противника, а также о 16 спутниках дистанционного зондирования типа «Яогань». Последние могут быть использованы не только для исследования земельных ресурсов и предупреждения стихийных бедствий, но и для сбора информации о группировках войск и инфраструктуре на поверхности земли. Действует также группировка используемых преимущественно для стереокартографии, сбора информации о земельных ресурсах и мониторинга погодных явлений спутников «Тяньхуэй», «Хуаньцзин», спутники «Циюань»; «Хайян», предназначенные для наблюдения за океаном; метеорологические спутники «Фэнъюнь». В 2014 г. был запущен спутник «Гаофэнь-2» для зондирования Земли с помощью оптической аппаратуры с разрешающей способностью один метр. Наконец, есть данные о производимых КНР ракетах новейшей модификации LM-5, способных перевозить сверхтяжелые грузы.

Отдельный способ ведения военных действий в космосе с использованием спутников – создание условий для столкновений или изменения орбиты объектов противника. В 2010 г. российскими и американскими военными экспертами дважды было зафиксировано особое, намеренное и близкое маневрирование двух китайских спутников «Шицзянь-06F» и «Шицзянь-12» на околоземной орбите относительно друг друга, при этом все было выполнено чрезвычайно аккуратно, без прямого столкновения. Есть основания предполагать, что отрабатывался способ либо влияния на орбиту одного спутника маневрами другого, либо изучения объекта в близком контакте с ним.

В 2013 г. с помощью ракеты LM-4C Китай запустил 3 небольших спутника («Чуансинь-3», «Шиянь-7» и «Шицзянь-15»), которые также начали совершать нетипичные маневры относительно друг друга: один начал снижаться, а затем, поменяв курс, прошел всего в 100 м от другого. «Шицзянь-15» оснащен телескопической «рукой», которая может использоваться для захвата или нанесения повреждений другим объектам.

Имеются подтверждения разработки Китаем лазерного, СВЧ и пучкового противоспутникового оружия. Цель разработать лазерное оружие ставилась еще в 1960-е годы, работы останавливались, но в 1980–1990-х годах возобновились. За последние 10 лет испытания проводились неоднократно.

Разработки ракетного противоспутникового оружия, по данным американского агентства военной аналитики «Ай-Эйч-Эс» (IНS), также ведутся с 1960-х годов. Они приостанавливались в 1980 г. и были продолжены с 1990-х годов. Первые испытания кинетического ракетного противоспутникового оружия, не включавшие поражение цели, были проведены в 2005 и 2006 гг., когда состоялись первые запуски ракеты SC-19. В 2007 г. Китай расстрелял свой метеорологический спутник старой модели, который разлетелся на огромное количество обломков. Таким образом Пекин официально продемонстрировал владение противоспутниковым оружием. Последующие испытания (в 2010 и 2013 гг.) официальными представителями Пекина были названы испытаниями ПРО. В мае 2013 г. специалисты Гарвард-Смитсоновского центра астрофизики зафиксировали запуск с космодрома Сичан противоспутниковой ракеты на высоту 10000 км. Власти КНР сообщили тогда о запуске «зонда для исследования магнитных полей». Специалисты другого американского исследовательского центра – «Secure World Foundation» – на основе анализа имевшихся данных выявили, что был осуществлен «запуск баллистической противоспутниковой ракеты из мобильного комплекса наземного базирования, который представляет собой вид кинетического оружия и способен поражать цели на средней околоземной орбите, геостационарной орбите и высокой околоземной орбите». В июле 2014 г. было проведено еще одно испытание баллистической ракеты, способной поражать цели в космосе. Китайские власти в очередной раз сообщили об испытании системы ПРО, что вызвало резкую реакцию США.

Еще один вид космических вооружений, развиваемых китайской армией, – это воздушно-космический самолет (ВКС). ВКС должен иметь «способность осуществлять полеты в воздушной среде и в космосе, высокую скорость, маневренность, недоступность для вражеских средств обнаружения и значительную дальность полета». Разработки ВКС нацелены, в частности, на достижение «превосходства над мировыми аналогами в аэродинамике и функциональности». В 2006 г. появилась информация о двух программах создания ВКС, завершить которые планируется к 2020 г. Одна из них предполагает строительство 120-тонного ВКС LM-SLV по типу шаттла для многократного использования грузоподъемностью до 7 т. Такой ВКС может быть использован для доставки на будущую китайскую орбитальную станцию грузов, в том числе и военных. Вторая программа предположительно ориентирована на создание 100-тонного беспилотного ВКС. В 2007 г. сообщалось об испытаниях ВКС малого размера «Шэньлун». В 2013 г. на международном авиасалоне в Париже высокопоставленный представитель китайской военно-космической отрасли подтвердил, что «разработка Китаем ВКС продолжается».

Много вопросов вызывают закрытость лунной программы Китая и его планы по созданию базы на Луне. В 2014 г. была начата подготовка к отправке возвратного лунного орбитального модуля. В мае 2014 г. «Жэньминь жибао» сообщила об окончании испытаний систем наземной экспериментальной установки, моделировавшей будущую базу КНР на Луне: трое членов экипажа провели 105 дней в замкнутой системе с полным жизнеобеспечением. Сроки строительства станции на поверхности Луны пока не обозначаются, неясны и цели ее использования.

Заслуживают внимания перспективы создания Китаем собственной орбитальной станции. О проекте известно мало, предварительным сроком завершения строительства называют 2020 г. Основой для будущей станции должен стать модуль «Тяньгун-3». Будет ли китайская станция подчиняться устоявшимся международным правилам? Будет ли развиваться ее взаимодействие с МКС? Насколько открытым и полным оно будет? Вопросов много.

По данным Л. Уортцела, неоднократно встречавшегося с китайскими военными руководителями и аналитиками и изучившего большое количество публикаций, в том числе из недоступных широкой публике баз данных, существуют специальные подразделения НОАК, которые ведут работу над еще одним направлением космических вооружений – созданием кинетического оружия класса «космос – земля». Эти разработки также не могут не вызывать опасений.

Общественное мнение – только «за»!

Что касается позиции китайских властей и общества, то здесь можно выделить следующие ключевые тенденции и аспекты.

Во-первых, наращивание космических вооружений – целенаправленная политика КНР. Пекин осознает свою силу и не боится делать веские заявления о достижении превосходства в космических вооружениях. В Белой книге КНР по обороне 2008 г. отмечается в качестве приоритетного «наращивание своих сил по поддержанию морской и космической безопасности». В ноябре 2009 г. в интервью «Цзефанцзюнь бао», периодическому изданию НОАК, бывший в то время командующим ВВС Китая Сюй Цилян заявил: «Международное военное соревнование выходит в открытый космос… Это историческая неизбежность и необратимый процесс». Впоследствии Сюй Цилян был назначен заместителем председателя Центрального военного совета КНР и стал вторым, по сути, лицом в НОАК. В докладе сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) 2011 г., в частности, говорилось: «Предстоит претворять в жизнь проекты инновационного развития индустрий, включая… создание объектов космической инфраструктуры». Схожие идеи высказывал в своем докладе на XVIII съезде КПК председатель КНР в 2003–2013 гг. Ху Цзиньтао.

Во-вторых, цели развития Китаем космических вооружений вполне понятны: оборона своих границ с учетом наличия территориальных споров, ведение при необходимости активных боевых действий по принципу бесконтактной войны и, наконец, получение ресурсов извне. Третья задача пока остается в теоретической области, хотя в западной аналитике (например, в одном из исследований центра «Стратфор») предполагается, что Китай может претендовать на разработку ценных минеральных ресурсов на астероидах, Луне и Марсе. В 2011 г. появилась информация о том, что учеными из университета Цинхуа изучалась возможность изменения направления движения астероидов и «притягивания» их на планетарную орбиту. Вторая задача, исходя из заявления Сюй Циляна, вполне реальна, тогда как решение первой может уже на современном этапе составить определенную угрозу стабильности в АТР. КНР ведет многочисленные споры о своих границах на суше и море и считает подпадающими под свой суверенитет некоторые территории, принадлежащие другим государствам или как минимум находящиеся в общем пользовании (это происходит, например, в Южно-Китайском море). Известны притязания Пекина на активную роль в Арктическом совете.

Позиция китайских властей, довольно воинственный характер мнений в обществе и вполне серьезные обоснования необходимости космической милитаризации в военных и научных кругах (целый ряд подобных работ, формирующих нечто вроде доктрины космической войны КНР, приводится в исследовании Л. Уортцела) находятся в русле общих внешнеполитических задач КНР, сформулированных Си Цзиньпином. После XVIII съезда КПК генеральный секретарь ЦК КПК призвал к «строительству мощных информатизированных стратегических ракетных войск». На закрытии сессии ВСНП в марте 2013 г., на которой состоялось его избрание председателем КНР, Си Цзиньпин призвал военных при «движении по пути мирного развития» «быть готовыми выполнять распоряжения партии, выигрывать войны, создавать сильную армию».

Общественное мнение достаточно ясно отражают китайские СМИ. Можно отметить, в частности, довольно жесткую редакционную статью в международном издании газеты «Хуаньцю шибао» от 6 января 2013 г., которая посвящена реакции Запада на возможные испытания Китаем противоспутникового оружия. Статья собрала большое количество одобрительных, воинственных и даже глубоко оскорбительных и националистических (в адрес соседних государств в Азии и Запада) комментариев от китайских интернет-пользователей. Подобная тональность поддерживается многими СМИ. Например, в статье «Сянган Чжунпиншэ» информация об испытаниях космического оружия не только не опровергается, но с удовлетворением отмечается, что Китай становится космической державой.

Последствия для АТР

Между тем столь широкое и быстрое развитие космических вооружений в Китае нарушает и без того шаткий баланс сил в регионе. Для других стран это несет не только опасность преднамеренного или случайного поражения их аппаратов, ущерба от возможного падения ракет, но и риск оказаться в ситуации шантажа или гонки вооружений. Кроме того, это повод пойти тем же путем. О создании противоспутникового космического оружия и «мини-спутников военного назначения» в 2012 г. впервые высказалась индийская Организация оборонных исследований и разработок, а японские СМИ летом 2014 г. сообщили о планах по созданию «специального космического подразделения в составе национальных сил самообороны для мониторинга околоземной орбиты». О космической программе КНДР известно давно. Республика Корея планирует запуск первой полностью собственной ракеты в 2019 г.. Активное военное сотрудничество с США и Японией дает ей возможность для успешного развития систем ПРО, а значит, теоретически и технологии для создания хотя бы одного вида оружия – ракетного противоспутникового.

Следующими в очереди на участие в гонке военно-космических программ могут стать страны Юго-Восточной Азии, имеющие более или менее напряженные отношения с Китаем. Космические программы развивают Вьетнам, Малайзия и Индонезия. Проблема усугубляется тем, что своей политикой территориальных притязаний Китай уже спровоцировал рост антикитайских настроений в регионе.

* * *

Безопасность в АТР имеет настолько хрупкую природу, что любые дестабилизирующие факторы способны повлиять на ситуацию в регионе в целом. Быстрое и практически ничем не ограниченное развитие одним из крупнейших акторов региона – Китаем – космических вооружений может привести к серьезному витку напряженности. По сути, запущена цепная реакция милитаризации АТР.

Ситуацию можно изменить, если предпринять следующие меры: организовать постоянные контакты стран для обсуждения вопросов в этой сфере, взаимного информирования и контроля со стороны профильных ведомств; активно привлекать внимание научных кругов к проблеме милитаризации космоса как в масштабе АТР, так и в масштабе всего мира. Но главное – выработать международно-правовые документы, запрещающие использование космоса в военных целях. Действующий Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, запрещает «создание военных баз, сооружений и укреплений, испытание любых типов оружия и проведение военных маневров» лишь «на небесных телах». Запрещается также размещение на орбите или небесных телах оружия массового уничтожения, а оружие класса «земля – космос» не упоминается. Подобные документы могут быть эффективными, только если в них будут детально указаны запреты на конкретные виды вооружений и технологий, относящихся к космическому оружию всех классов: «земля – космос», «космос – космос», «космос – земля». Такие меры могли бы способствовать мирному, равноправному и важному для всего региона диалогу.

Наиболее же вероятным вариантом развития событий на сегодняшний день выглядит продолжение наращивания Китаем своих космических вооружений, как и других новейших видов оружия в целом, и, как следствие, повышение риска дальнейшей милитаризации космоса. Поскольку другие ведущие государства АТР, как отмечалось выше, уже также начали развивать военный сегмент своих космических программ, напряженность в отношениях может возрастать и впредь. Резко изменить ситуацию и подходы сторон может разве что крупный инцидент либо привлечение к решению проблемы различных международных институтов. Ксения Муратшина