Китай по праву считается новым центром силы современного многополярного мира. Вместе с тем по мере нарастания американо-китайского соперничества увеличивается и опасность дестабилизации обстановки как в АТР, так и в мире. Экономический рост КНР сопровождается объективным усилением геополитических амбиций и активным строительством вооруженных сил. В новых условиях для Пекина единственный инструмент сдерживания США и их союзников, а в будущем, возможно, и поддержания глобального статуса, — стратегические ядерные силы.

Китай — единственное из пяти государств, официально обладающих ядерным оружием согласно ДНЯО, которое не предоставляет никакой информации относительно своих вооруженных сил, включая ядерный компонент.

Пекин неоднократно заявлял, что китайские ядерные силы малочисленны, а кроме того, он никогда не применит их первым. В случае ядерного удара, якобы, агрессор получит ответ в течение двух недель, что с военной точки зрения не слишком разумно, так как китайская ядерная инфраструктура достаточно уязвима. Обычно официальная ядерная доктрина КНР воспринимается экспертами как исключительно пропагандистский документ, поскольку СЯС КНР обладают реальной ценностью только при упреждающем ударе.

Существует значительное количество оценок современного состояния ядерного потенциала Пекина, порой отличающихся на порядок и предлагающих крайне противоречивые картины. Формально стратегические ядерные силы КНР или «Второй артиллерийский корпус» представляют собой ядерную диаду — баллистические ракеты наземного базирования и баллистические ракеты подводных лодок. ВВС способны выполнять тактические задачи с применением ядерного оружия, стратегические возможности не подтверждены достоверно. Общий потенциал оценивается в 400 ядерных боеприпасов, из которых 260 формально находятся на стратегических носителях.

Между тем существуют различные мнения на этот счет. Например, то что Китай по состоянию на 2010 г. обладал всего 240 ядерными боевыми частями, из которых только 175 находились на дежурстве. Или же, напротив, Пекин обладает более чем 3 500 единицами ядерного оружия, при этом в год производится 200 боеголовок нового поколения. Для каждой же из пусковых установок имеется до пяти ракет, что якобы говорит о намерении как скрыть реальный размер арсенала, который обычно измеряют по числу носителей, так и о готовности нанести ядерный удар в несколько волн.

Представляется более реалистичным, что ядерный потенциал КНР не превышает 300 боеприпасов на стратегических носителях, в том числе свободнопадающие бомбы мощностью 15-40 кт, а также 3 мт, боеголовки ракет с зарядом от 3 до 5 мт и более современные 200-300 килотонные боевые блоки. Еще 150 боеприпасов может быть размещено на баллистических ракетах средней и меньшей дальности, а возможно, и крылатых ракетах.

Долгое время стратегические ядерные силы Китая состояли из довольно примитивных и громоздких жидкостных межконтинентальных баллистических ракет (МБР), которые требуют несколько часов предварительной подготовки, так как боеголовки хранятся отдельно, а ракета требует заправки. Согласно сценариям, описанным специалистами Монтерейского института международных исследований Ф. Сандерсом и Ц. Юанем еще 15 лет назад, к 2010 г. Китай должен был выйти на уровень минимального сдерживания, обладая порядка 50 межконтинентальных баллистических ракет, в основном мобильными твердотопливными комплексами «Дунфын-31» с дальностью 8 000 км и несущими одну боеголовку (сразу установлена, а ракета готова к пуску в течение 10 минут). Для целей усиления должно было быть оставлено порядка 18 старых жидкостных МБР DF-5a с дальностью более 13 000 км.

По прогнозам американских экспертов, к 2020 г. Китай может достичь потенциала так называемого «доктринального» или ограниченного ядерного сдерживания. На боевом дежурстве будут стоять до 200 МБР, как шахтных, так и на автомобильном шасси. Основу составят комплексы «Дунфын-31НА» и «Дунфын-41» с дальностью 11 и 14 тысяч км соответственно, а последняя может нести до 10 боевых блоков (как боеголовок, так и ложных целей). Главное планируемое нововведение — система раннего предупреждения о ракетном нападении, которой КНР в настоящее время не обладает.

Ранее считалось, что Китай не способен создать компактную систему разделяющихся головных частей индивидуального наведения (РГЧ ИН), однако в конце 1990-х гг. ему удалось нелегально получить от американских компаний более совершенные технологии. Возможно, часть технических решений была заимствована после контракта с «Моторолой» на одновременный запуск нескольких спутников связи в 1996 г. Также в 2000 г. Государственный департамент оштрафовал «Локхид-Мартин» на 13 млн долл. за несанкционированный экспорт данных о ракетных технологиях гонконгской компании «Авиасат», связанной с китайской госкомпанией «Great Wall Industries».

В декабре 2014 г. в Китае были проведены испытания МБР DF-41, которая несла несколько маневрирующих боевых блоков, что стало своеобразным подтверждением получения доступа к технологии разделяющихся головных частей индивидуального наведения (РГЧ ИН или MIRV). По оценкам Национального разведывательного центра ВВС (NASIC - National Air and Space Intelligence Center), DF-41 может нести до 10 боевых блоков. По данной технологии также будут строиться ракеты DF-31B. Таким образом, на ракетах СЯС КНР после отработки данной технологии может размещаться несколько боеголовок, а также ложных целей, что увеличит как ударный потенциал, так и выживаемость БЧ при преодолении системы ПРО.

Наибольшая неопределенность и максимальная завеса тайны сохраняется вокруг подводного флота ВМС НОАК, особенно его атомной составляющей. Первая китайская атомная лодка с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) проекта 092 «Ся» вступила в строй в 1987 году и оснащена 12 ракетами «Цзюйлан-1» («Большая волна») дальностью до 2 500 км. До недавнего времени она не находилась на боевом дежурстве, постоянно отстаиваясь в базе Цзянгечжуан близ Циндао. Вероятно, ее выходы в море достаточно редки.

В мае 2008 г. ВМС НОАК провели в Желтом море испытания новой баллистической ракеты подводной лодки (БРПЛ) «Цзюйлан-2» (морская версия DF-31, дальность 7 400 км), предназначенной для размещения на борту новых ПЛАРБ проекта 094 «Цзинь» (12 ракет) и последующих. По некоторым сведениям, на юге острова Хайнань сооружена крупная подземная база подводных лодок вместимостью до 20 вымпелов, полностью закрытая для слежения из космоса. В мае 2007 г. на снимке Google Earth на базе Хулудао были видны две новые ПЛАРБ. По данным на начало 2010 г., у КНР, возможно, имелись три лодки класса «Цзинь», сколько из них загружены ракетами и находятся на боевом дежурстве — неизвестно. Современные оценки — две лодки, постоянно находящиеся в патруле. К 2020 г. число ПЛАРБ в составе ВМС НОАК, по американским данным, может быть доведено до восьми. Также, по некоторым сведениям, в Китае разрабатывается ПЛАРБ нового поколения проекта 096, первая из которых может вступить в строй в 2020 г.

По данным, содержащимся в Ежегодном докладе Конгрессу США по военному строительству и деятельности в сфере безопасности КНР 2014 г., Китай намерен больше внимания уделять морскому компоненту ядерного сдерживания для формирования полноценной ядерной диады. Вместе с тем нет достоверных данных о тактическом ядерном оружии китайского флота в виде ядерных боевых частей крылатых ракет и торпед.

Определенные проблемы Китай испытывает со стратегической авиацией, фактически долгое время она была номинальной — старые бомбардировщики «Хун-6» могли нести только свободнопадающие бомбы на дальность до 1800 км. Только в 2011 г. появилась глубоко модернизированная версия самолета, оснащённая российскими двигателями, более совершенной авионикой и способная нести шесть крылатых ракет CJ-10A (копия российской Х-55). Боевой радиус H-6K увеличен до 3 500 км, а ракеты могут поразить цель на удалении до 2 500 км.

Вероятно, сегодня число данных самолетов в составе ВВС КНР составляет порядка 20, некоторое количество из имеющейся сотни самолетов более старых версий будет модернизировано и останется на вооружении еще 15-20 лет. Формально бомбардировщики новой модификации способны атаковать американские базы на Гуаме и Окинаве, не заходя в зону ПВО. Китай также располагает значительным количеством самолетов тактической авиации, способных нести ядерные боеприпасы. Наиболее технологически совершенные — Су-30 и их китайские аналоги (более 100 единиц) — при необходимости могут быть оснащены свободнопадающими бомбами, а в перспективе и крылатыми ракетами.

НОАК, по всей вероятности, намерена усиливать возможности по региональному сдерживанию, что может компенсировать пока недостаточный потенциал для поражения материковой территории США.

В январе 2014 г. Китай провел испытания гиперзвуковой ракеты, которая может нести как обычную, так и ядерную боевую часть, однако последующие пуски оказались неудачными, и точных сведений о разработках в данной области нет.

Также в 2014 г. Китай подтвердил наличие у него некоторого числа ракет средней дальности DF-26C (дальность 3 500 км), так называемых «убийц Гуама», с ЯБЧ. На наземных пусковых установках также с 2007 г. развернуто от 40 до 55 крылатых ракет CJ-10 с дальностью 1 500 км, общий их арсенал оценивается в 500 единиц, они могут запускаться с бомбардировщика H-6K, а в перспективе с надводных кораблей и подводных лодок.

Своеобразным оружием сдерживания также может служить противокорабельная баллистическая ракета DF-21D, способная поразить обычной маневрирующей боевой частью подвижную надводную индивидуальную цель на расстоянии до 1 500 км. Ракету уже окрестили «убийцей авианосцев», ее развертывание ожидается до конца 2015 г. Можно утверждать, что ракеты нестратегической дальности — один из приоритетов развития ядерных сил ввиду наличия в Северо- и Юго-Восточной Азии американской военной инфраструктуры.

Основные НИОКР в настоящее время сконцентрированы вокруг повышения возможностей ракет по преодолению любой противоракетной обороны вероятного противника. В этой связи производятся разработки маневрирующих боевых частей, легких и тяжелых ложных целей для размещения на МБР и ПЛАРБ с РГЧ ИН; противоспутникового оружия кинетического и электронного воздействия. ВПК КНР работает над повышением точности стратегических и нестратегических боевых систем, включая совершенствование астрокоррекции и систем управления.

По мнению экспертов авторитетного издания «Jane’s», наибольшую опасность для США представляют МБР с РГЧ ИН на мобильных платформах, а также новые китайские ПЛАРБ, находящиеся в патруле. В течение пяти ближайших лет китайские СЯС смогут всерьез подорвать американскую стратегию сдерживания и «поставить крест» на Японии и американских военных базах в СВА и ЮВА как «непотопляемых авианосцах». До конца 2015 г. китайская спутниковая группировка может насчитывать до ста аппаратов, что существенно укрепит архитектуру C4ISR и повысит эффективность всех вооруженных сил в целом.

Примечательно, что о своей озабоченности ростом потенциала стратегических ядерных сил Китая заявляли только США. Япония выражает беспокойство ростом военных возможностей Поднебесной в целом, не комментируя его ядерное оружие, будучи сама государством, не обладающим таковым. Потенциальные региональные соперники — страны АСЕАН, понимая бессмысленность военной конкуренции, оставляют за скобками и ядерный фактор.

Принимая по внимание всемерное развитие НОАК, представляется, что Пекин будет уделять значительное внимание совершенствованию механизма ядерного сдерживания, который представлен Вторым артиллерийским корпусом. При этом необходимо помнить, что текущая ситуация американо-китайской региональной конфронтации в АТР может трансформироваться в любом ключе от разделения сфер ответственности с Вашингтоном до формирования новых глобальных военно-политических блоков. В будущем Китай, обладая совершенными и достаточно многочисленными СЯС, может стать как одним из гарантов международной стабильности, как это подразумевается его постоянным членством в Совете безопасности ООН, так и дестабилизатором международной обстановки в случае занятия более радикальной внешнеполитической линии.

Россия в настоящее время руководствуется соображениями «стратегического партнёрства» с КНР и не намерена рассматривать его как потенциального соперника. Вместе с тем неприсоединение Китая к российско-американскому процессу СНВ и отсутствие какого-либо двустороннего соглашения в этой области создает ситуацию стратегической неопределённости относительно направленности китайских ядерных сил.

Вероятно, в скором времени объективно потребуется диалог на высшем уровне для урегулирования вопросов, связанных со стратегическими ядерными силами России и Китая в особых условиях партнёрства. Россия открыто о своей позиции относительно современных тенденций развития СЯС КНР не заявляла. Согласно Договору о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР 2001 г., стороны не нацеливают друг на друга стратегические ядерные ракеты. Вместе с тем представляется, что большая прозрачность Пекина в данной области перед Москвой будет только содействовать укреплению стратегического партнёрства.Андрей Губин, эксперт РСМД