До нынешней недели дать четкое определение высказанному Дональдом Трампом во время выборов 2016 года принципу «Америка прежде всего!» было непросто, поскольку даже после своего избрания глава Белого дома не изложил четкого видения своей стратегии. Эту задачу призван решить требуемый Конгрессом документ под названием Стратегия национальной безопасности (СНБ). И, как и в случае с предшественниками Трампа, этот 68-страничный документ не столь однозначен, имея как положительные, так и отрицательные стороны, пишет Дэниэл Р. Депетрис в статье для The American Conservative.

Автор отмечает, что в общем документ написан в духе мировоззрения британского философа Томаса Гоббса. Картина мира, изображенная в нем, черно-белая: мир в ней жесток и немилосерден, в нем страны соперничают друг с другом за то, кто получит больший кусок глобального пирога. Россия и Китай представлены в качестве «ревизионистских держав», стремящихся к уничтожению международного порядка, который США и их европейские союзники «построили с нуля» после Второй мировой войны. Так, Пекин, по мнению составителей, «стремится вытеснить США из Индо- Тихоокеанского региона, расширить область проникновения своей государственной экономической модели и реорганизовать регион по своему желанию». Россия же при президенте Владимире Путине пытается «восстановить свой статус мировой сверхдержавы и установить сферы влияния поблизости от своих границ».

По оценкам нынешней администрации, становление Москвы и Пекина в качестве подрывных сил международной системы произошло по большей части из- за «самоуспокоенности» Вашингтона: США слишком свыклись с мыслью о том, что конкуренты страны будут четко следовать тем правилам, которые были написаны для них. Это, без сомнения, критика сложившегося после холодной войны во внешнеполитических кругах убеждения, что демократические принципы управления будут распространяться, подобно лесному пожару, а также что США будут неоспоримой сверхдержавой, определяющей принципы, по которым работает международное сообщество. К сожалению, авторитарные государства проявили себя более компетентными, коварными и устойчивыми, чем им в том были готовы отдать должное американские идеалисты. И стратегия Трампа справедливо указывает на это.

Если учесть попытки Белого дома сократить бюджет Государственного департамента в этом году на $10 млрд, можно подумать, что дипломатия должна занимать последнее место в списке приоритетных задач администрации Трампа. Тем не менее в СНБ использованию дипломатического потенциала США придается важное значение для формирования устойчивой и эффективной внешней политики. В докладе подчеркивается, что «дипломатия незаменима для определения и применения на практике решений конфликтов в нестабильных регионах мира иными, нежели военными средствами». Более очевидное заявление сделать сложно, однако важно, что Совет национальной безопасности изложил этот принцип «на бумаге». Это особенно важно сейчас, когда США сталкиваются с рядом международных кризисов, таких как ракетно-ядерная программа КНДР, которые не могут быть решены военными методами.

Союзникам и международным институтам, в которых участвуют США, также было уделено внимание в документе. Во внешнеполитическом истеблишменте США такие высказанные в СНБ предупреждения, скорее всего, назовут оторванными от реальности, однако призывы к партнерам о необходимости делать больший вклад, брать на себя большую ответственность за достижение общих целей и увеличивать оборонный бюджет неоднократно высказывались как республиканскими, так и демократическими администрациями с самого окончания холодной войны. Нет ничего плохого в том, чтобы требовать разделять ношу поровну, особенно когда дело касается НАТО. Трансатлантический военный альянс по-прежнему в огромной мере зависит от США: из $915 млрд, потраченных странами-членами в 2017 году на национальную оборону, доля США составила 67% — $616 млрд.

По конкретным вопросам национальной безопасности администрации Трампа СНБ не отличается детальностью. Многие из политических предложений, данных в документе, являются хорошо всем знакомыми идеями, за которые бы выступил любой президент. В частности, ядерная программа КНДР названа в СНБ глобальной угрозой и нарушением как резолюций Совбеза ООН, так и режима ядерного нераспространения. Если можно судить о стратегии США по этому документу, то получается, что Белый дом намерен противостоять этой проблеме, укрепляя отношения в области безопасности и разведки с Южной Кореей и Сеулом, а также развивая ракетную оборону в Северо-Восточной Азии. Вашингтон также сохраняет за собой право применить силу в случае необходимости. Ничего из этого нельзя назвать чем-то новым.

О России в документе говорится немного, за исключением ряда претензий относительно ее внешнеполитического поведения на Украине и попыток использовать специальные средства для вмешательства в демократические выборы в странах ЕС. По вопросу терроризма президент Трамп следует скорее Джорджу Бушу — младшему, нежели Бараку Обаме в том смысле, что это болезнь, которую можно лечить, а не что-то, с чем нужно мириться.

И попытки найти описания всесторонней стратегии в отношении Ирана ни к чему, кроме разочарования, не приведут. В СНБ по большей части просто приводится список всех тех ужасных вещей, которые совершило руководство исламской республики. Оказывается, проще в очередной раз напомнить о взаимных противоречиях, нежели назвать пути их разрешения.

В целом, заключает автор, крайне мала вероятность того, что первая СНБ станет тем, на что будет опираться администрация Трампа в своем поведении. Мировые проблемы имеют неприятную тенденцию превращаться в кризисы, а кризисы — в катастрофы в мгновение ока. Если — или когда — Трампа глубокой ночью разбудит телефонный звонок, он не помчится стремглав в Овальный кабинет в поисках СНБ и не начнет отчаянно листать этот документ в поисках ответов.

Даже несмотря на это, публикация первого документа о политике Белого дома в области национальной безопасности стала наиболее детальным объяснением того, что из себя представляет внешняя политика «Америка прежде всего!». Стоит ожидать, что документ сохранит свою актуальность вплоть до того, как возникнет очередной кризис.