7 января 1926 г. на имя начальника главного полицейского управления Парижа пошла докладная с предложением провести обыск по месту жительства одного подозрительного иностранца. «Он выступал на самых разных собраниях, особенно подчёркивая необходимость сближения с правительством Советского Союза. - доносили сыщики начальству, - Кроме того, у Дэн Сисяня имеется много коммунистических брошюр и газет, он часто получает корреспонденцию из Китая и Советского Союза».

На следующий день полиция нагрянула в общежитие работавших на заводе «Рено» китайцев. По докладу проводивших обыск сотрудников, в комнате, которую занимал 22-летний Дэн с двумя товарищами, обнаружили «много брошюр на китайском и французском языках, пропагандирующих коммунизм («Китайский рабочий», «Завещание Сунь Ятсена», «Азбука коммунизма» и др.), китайские газеты, включая издающуюся в Москве…»

Полиция нагрянула в комнату к мальчонке справа…

Французская политическая полиция была уже хорошо знакома с подобной «подрывной» литературой. Особенной популярностью в мире тогда пользовались написанные в 1919 г. простым языком комментарии Николая Бухарина к политической программе партии большевиков под названием «Азбука коммунизма». Этот, по словам автора «первоначальный учебник коммунистической грамоты», был переведён на многие иностранные языки, в том числе на китайский, и сыграл немалую роль в распространении коммунистических идей в 20-е годы минувшего века.

Помимо готовой агитации полицейские обнаружили в комнате киатйца Дэна еще более опасные вещи: принадлежности для двух гектографов и много пачек типографской бумаги. Сам же жилец, видимо почувствовав опасность, накануне покинул Париж. Тем более, что еще месяцем ранее по линии Коминтерна к нему пришло письмо с приглашением на учёбу в Москву.

Власти Франции официально постановили выслать из страны нежелательного и опасного иностранца. Но решение, датированное 20 января 1926 г., несколько запоздало и легло в архив. Когда через полвека беглый китаец в ранге премьера Государственного совета КНР вернётся в Париж, вручать повестку о депортации будет уже не с руки…

Через 50 лет паренёк не подрос, но приподнялся…

Доставкой перспективных иностранных коммунистов в Москву занимался Отдел международных связей (ОМС) Коминтерна, действовавшая практически по всему Земному шару структура, которой могли бы позавидовать многие спецслужбы мира.

Несколько суток товарищ Дэн прожил в Берлине в семьях немецких рабочих-коммунистов. Здесь курьер ОМС передал ему документы на чужое имя с советской визой, и Дэн на поезде через Польшу прибыл в непривычную для уроженца субтропической Сычуани и обитателя Запада Европы заснеженную и морозную Москву. Путь из Парижа в столицу России занял ровно 10 суток.

Первоначально китайского комсомольца зачислили слушателем Коммунистического университета трудящихся Востока (КУТВ), который занимался подготовкой профессиональных революционеров для колониальных стран Азии. Но буквально через несколько дней Дэна переводят в ещё более специализированное учреждение, отпочковавшееся от КУТВ всего несколько месяцев назад – Университет трудящихся Китая имени Сунь Ятсена.

Весной 1925 г. умер лидер китайской национальной революции Сунь Ятсен. У партии Гоминьдан не стало единого признаваемого всеми вождя. Тем не менее «революционная база» на юге Китая в Кантоне, усилиями активистов Гоминьдана, китайских коммунистов и советников из СССР укреплялась и даже расширила своё влияние. Заметную роль в организации эффективного государственного управления и создании армии нового типа играли главный гражданский советник Михаил Бородин и главный военный советник Василий Блюхер. К началу 1926 г. союзное большевикам Кантонское правительство контролировало уже три провинции на юге Китая и, в целях объединения раздробленной генеральскими кликами страны, начало готовиться к походу на север – к южной столице Нанкину и далее к северной столице Пекину.

Для революционного объединения страны было необходимо не только оружие и обученные войска, но и хорошо подготовленные политические работники. Именно для создания таких «политических солдат» в сентябре 1925 г. и был совместно Гоминьданом и Коминтерном учреждён Университет трудящихся Китая в Москве, получивший имя покойного ниспровергателя маньчжурской монархии. Позднее, после разрыва большевиков с Гоминьданом этот необычный ВУЗ открыто назовут КУТК – Коммунистический университет трудящихся Китая имени Сунь Ятсена…

Здесь романтику революции оснащали прозой кропотливой организационной работы. Работы часто нелегальной и смертельно опасной, как для профессионалов революции, так и для старого несправедливого мира, против которого она велась. Здесь учили с выдумкой, энтузиазмом и систематичностью опытные теоретики и практики революционной борьбы.

Ректором университета стал близкий соратник Ленина и Троцкого, один из руководителей Коминтерна профессиональный революционер Карл Радек. Сын школьного учителя, еврея из австро-венгерского Львова, этот 40-летний революционер с большим стажем подпольной деятельности был своим среди русских, польских и немецких левых. Настоящий интернационалист в подлинном смысле этого слова, он был организатором германской революции, пытаясь использовать для её осуществление даже никому еще не интересных германских национал-социалистов отставного ефрейтора Гитлера.

После неудачи с попыткой революции в Германии в 1923 г., Радек столь же стремительно переключился на революцию в далёком Китае. Но именно он, еще годом ранее на очередном конгрессе Коминтерна высказался в адрес первого руководителя КПК, профессора литературы Чэнь Дусю, что пора бы «выходить из конфуцианской башни слоновой кости и начать рабочее движение»…

Незаурядный публицист и ловкий политический интриган, Радек нестриженой головой и лохматой бородой, растрёпанным серым костюмом и неизменной трубкой в зубах выглядел чудаковатым профессором и меньше всего походил на высокопоставленного и влиятельного государственного чиновника, каковым являлся в те годы.

Остроумный интеллектуал, он славился в обществе, как непревзойдённый рассказчик политических анекдотов и едких эпиграмм. В те годы в СССР уже вовсю шла борьба между группировками Сталина и Троцкого, впрочем, эта «схватка бульдогов под ковром» еще не вылилась в прямые политические репрессии. Как-то Климент Ворошилов публично отозвался о входящих в зал Льве Троцком и Радеке: «Вот идёт лев и его хвост…» На что Радек тут же ответил убойной импровизацией: «Эх, Клим, пустая голова, Не туда приставлена. Лучше быть хвостом у Льва, Чем задницей у Сталина…»

Не избежал колкостей Радека и сам будущий генералиссимус СССР. Как-то Сталин заметил Радеку, что он, Сталин, уже признан партией в качестве теоретика и пора бы острослову Радеку прекратить рассказывать о нём анекдоты. Радек ответил в своём стиле: «Сталин – теоретик?! Ну нет, вот такого анекдота я не мог рассказать!..»

Не смотря на далёкую от привлекательности внешность, обаятельный Радек пользовался успехом у женщин. Как-то он провожал из Москвы польского посла. И тот уже в тамбуре вагона в окончание светской беседы, вспомнив, что Радек непревзойденный рассказчик, попросил у собеседника свежий анекдот. «Свежий анекдот? – переспросил Радек, когда поезд тронулся с места. – Ну слушайте… Вы знаете разницу между моей женой и Вашей, господин посол?» - «Нет», - удивился посланник враждебного СССР уродливого детища Версальского мира. «А я знаю!..» – прокричал Радек, хулигански спрыгивая на перрон. Набирающий скорость поезд увёз на запад застывшую улыбку польского дипломата.

Анекдоты не оставили Карла Радека и после его гибели. Ходили слухи, что уже будучи осужденным в 1937 г. в ходе сталинских репрессий к 10 годам заключения, он был убит в уральской тюрьме за неудачно рассказанный анекдот.

Впрочем, политический сарказм далеко не главная черта этого профессионального революционера. Он был очень плодовитым публицистом, убедительным агитатором и действительно влиятельным в те годы политиком, способным свободно разговаривать на основных языках Европы. Его можно было бы назвать троцкистом, не будь он слишком самостоятельной фигурой.

Вот такой сложный и талантливый человек возглавил центр подготовки китайских революционеров. Радек искренне увлекся самобытной китайской историей и перспективами революции в Поднебесной, впрочем, не избежав в этом деле некоторого марксистского начётничества и доктринёрства. Он со всей страстью отдавался работе в университете, был внимателен к китайским студентам, и они в целом с большим уважением относились к этой странной, несколько комичной и весьма незаурядной личности.

Заместителем Радека, проректором университета был 24-летний участник гражданской войны Павел Миф. С такой же лохматой головой, как и его непосредственный начальник, он был убежденным сторонником Сталина. Подобно Радеку, искренне увлекаясь проблемами Китая и перспективами китайской революции, он столь же искренне боролся со своим начальником-«троцкистом». Ему не хватало ни авторитета, ни уверенности в себе опытного Радека, видимо, он стеснялся своего слишком юного возраста и оттого был исключительно неулыбчив и строг. В университете он был куда менее популярен среди студентов. Но именно Миф не раз инкогнито побывает в Китае и сыграет крайне важную роль в истории КПК на рубеже 20-30-х гг., задев и судьбу нашего главного героя. Но рассказ об этом ещё впереди. Здесь же добавим, что и троцкист Радек и сталинист Миф оба погибнут в ходе политических репрессий в один и тот же 1939 год. Сталинист переживёт троцкиста всего на несколько месяцев…

На учебу в Москву доверенные люди Гоминьдана, КПК и Коминтерна отбирали перспективных людей разноговозрастав Пекине, Шанхае и Кантоне. В Кантоне это проводилось открыто, в подконтрольных генеральским кликам Пекине и Шанхае – с соблюдением необходимых мер конспирации. Некоторые учащиеся прибыли в Университет из Европы и Америки. В итоге в Москве были собраны китайские политические активисты самого разного возраста и образования.

Университет имени Сунь Ятсена, несомненно, являлся выдающимся учебным заведением. Здесь были разработаны и применялись уникальные тогда методики преподавания. С пятью сотнями студентов работало свыше 150 преподавателей, специалистов и переводчиков. Были отобраны лучшие профессора, некоторых за большие деньги выписали из Европы. Обычно лекции читались на русском через переводчика или на европейских языках для групп студентов, ранее живших и учившихся в Европе. Обучение было столь интенсивным, что студенты ежедневно проводили на занятиях только в аудиториях свыше 8 часов. По воспоминаниям одного из учащихся, ежедневные семинары «были похожи на сражение. Когда кто-нибудь выдвигал свои аргументы, это было подобно атаке на поле боя. Терпя поражение, студент учился стойкости перед лицом противника, а также такту в признании поражения и подчинении воле большинства».

Программа университета была рассчитана на 4 года, но из-за стремительного развития обстановки в Китае и необходимости в подготовленных специалистах и без того насыщенную программу спрессовали в два года. Многие студенты, в том числе и наш герой, по указанной выше причине проучились еще меньше.

Помимо обучения русскому языку в университете преподавали историю, как совокупность истории китайского революционного движения, истории русской революции, западных и восточных революционных движений. Курс революционного движения в Китае читал сам Радек, разворачивая перед слушателями картины аграрных революций и крестьянских войн Поднебесной от седой древности до текущего момента. Этот курс был очень популярен у студентов.

Также преподавали марксистскую философию, политическую экономию и экономическую географию. В дополнение шли курсы партийного строительства, государственного управления и профсоюзного движения.

Отдельное и важное место занимал курс военного дела. Как в конце 1926 г. очень точно высказался Сталин на китайской комиссии Исполкома Коминтерна: «В Китае вооруженная революция борется против вооружённой контрреволюции. В этом одна из особенностей и одно из преимуществ китайской революции. В этом же кроется особое значение революционной армии в Китае… Во-первых, коммунисты Китая должны всемерно усилить политическую работу в армии… Во-вторых, китайские революционеры, в том числе и коммунисты, должны взяться вплотную за изучение военного дела. Они не должны смотреть на военное дело как на второстепенное, ибо военное дело в Китае является теперь важнейшим фактором китайской революции».

«Важнейший фактор китайской революции» изучался в университете основательно. Студентам преподавали устройство различных видов оружия и основы тактики. Преподавание вели армейские командиры, имевшие опыт первой мировой и гражданской войн, некоторые из преподавателей успели поработать в Китае военными советниками в армии Сунь Ятсена и представляли специфику войны в Поднебесной. Студентов также вывозили в лагеря и войсковые части для проведения стрельб и военных учений. Подобное «играм» в армейских штабах, когда офицеры на картах и бумаге в теории отрабатывают войсковые операции, в университете проводились «игры на восстание», где студенты отрабатывали оперативные и политические аспекты городских и сельских мятежей..

Таким образом, из стен данного учебного заведения действительно выходили убежденные в своей правоте профессиональные революционеры, подкованные в теории и практике агитаторы и организаторы, кризисные менеджеры и полевые командиры, способные наладить выпуск нелегальной газеты, организовать забастовку или руководить строительством баррикад, возглавить городское самоуправление или городское подполье…

Еще не было «социализма с китайской спецификой», но из ста комнат четырёхэтажного особняка на московской Волхонке, 16, помнивших декабристов и светский бал в честь женитьбы поэта Пушкина, уже выходили профессиональные революционеры с китайской спецификой.

Волхонка в конце 20-х

Над университетом возвышались еще не взорванные большевиками золотые купола помпезного храма Христа Спасителя. В саду перед храмом будущие профессиональные революционеры Китая ежедневно в 8 утра делали физзарядку. Рядом с университетом были оборудованы баскетбольная и волейбольная площадки, последняя зимой превращалась в каток.

Студенты КУТК разминаются футболом. Крайний справа только в 1992 году оставит пост председателя Политбюро ЦК КПК, потому что поссорится со столь же древним Дэн Сяопином…

Среди учащихся были отпрыски богатых семей, которым скромный советский быт казался весьма скудным, а были и выходцы из низов, для которых общежития университета, предоставленная простая одежда и ежедневная сытная еда казались верхом материального благополучия. По этому поводу в университете даже случились конфликты. Так, студент из состоятельной семьи ел только хлебный мякиш, оставляя корки, что показалось диким и кощунственным студенту из нищих пролетариев Шанхая. На этой почве в столовой приключилась драка с поножовщиной. Бедняк обратил богача в бегство.

Студенты КУТК

Конечно, товарищ Дэн (тогда ещё не Сяопин) повидал со стороны блестящее богатство мегаполисов Западной Европы, но его собственная парижская жизнь заморского «гастарбайтера» была более чем скромной. Можно обоснованно предполагать, что для Дэна университетский быт в небогатой, едва оправившейся от последствий гражданской войны Москве был вполне комфортным. Но главное, ему больше не было нужды скрывать свои убеждения, здесь он был желанным гостем и товарищем.

Из конспиративных соображений все учащиеся проходили по документам и жили под русскими псевдонимами. Дэн при появлении в России получил фамилию Крезов, явно по наименованию своего первого места работы во Франции на военном заводе в Крезо. Но при зачислении в Университет имени Сунь Ятсена ему досталась новая русская фамилия - Дроздов. Дрозд по-китайски «дун». Дэн и дун. Маленький Дэн был похож на маленькую круглоголовую птицу. Возможно, неизвестный специалист по конспирации из Отдела международных связей Коминтерна руководствовался этим созвучием, но скорее всего псевдоним выбран совершенно случайно.

А вот неформальное университетское прозвище Дэна появилось совершенно не случайно – за маленький рост и боевитость характера завзятого спорщика студенты прозвали его «Маленькая пушка» или «Пушка-коротышка». Действительно, Дэн вырос всего до 156 сантиметров и всегда был заметно ниже своих товарищей.

Вероятно, он был одним из самых маленьких среди политических лидеров XX века. К примеру, рост Сталина составлял 174 см, рослого Мао Цзэдуна – почти 180 см, а невысокого Ленина – 165 см. Неизвестно, знал ли Дэн, немало поживший во Франции и бывавший в Лувре и Версале, что его рост точно совпадал с ростом «Короля-солнца», Людовика XIV-го? Но Людовик то был современником первых маньчжурских правителей Китая… Сложно сказать, переживал ли юный Дэн из-за своего маленького роста. Наверное, в детстве и юности не обошлось без такого, но молодого революционера явно волновали уже другие, совсем не личные проблемы. А в дальнейшем, в ходе войны и безжалостной политической борьбы, руководя массами людей, он тем более был выше этого.

12 мая 1975 г., премьер-министр Франции Жак Ширак в аэропорту Орли, встречает беглого гастарбайтера Дэн Сяопина...

В университете Дэн-Дроздов, как уже обладавший некоторым руководящим и теоретическим опытом, был зачислен в так называемую «Группу теоретиков», где были собраны наиболее яркие и способные из обучавшихся в Университете представители КПК и Гоминьдана.

Впрочем, «теоретик» Дэн достаточно самокритично, хотя и не без шаблонов эпохи, рассказывал о себе в автобиографии, собственноручно написанной в стенах Университета: «Когда я работал в партийно-комсомольских органах в Западной Европе, я всё время ощущал недостаточность подготовки, часто допускал ошибки. Особенно остро я ощущал поверхностность моих знаний о коммунизме. Я давно уже был полон решимости поехать учиться в Россию. Поэтому, пока я нахожусь в России, я буду упорно учиться, чтобы получить более полные знания о коммунизме».

За неполный год учёбы в университете Дэн с группой студентов побывал в колыбели русской революции Петрограде, уже носившем имя Ленинград. Помимо дворцов и заводов будущим профессиональным революционерам Китая показывали штаб большевистской революции Смольный и мрачные тюремные камеры Алексеевского равелина Петропавловской крепости (видимо, организаторы учебного процесса не без оснований полагали, что настоящий революционер должен быть готов и к такой перспективе…)

Высшие руководители Советской России уделяли немало влияния Университету имени Сунь Ятсена. В его стенах неоднократно лично появлялись Сталин, Троцкий, Бухарин, вдова Ленина Крупская, иные лидеры и крупные деятели ВКП(б).

Появлялись на Волхонке, 16 и высокие гости из Китая. Так в мае 1926 г. университет посетил влиятельный тогда на севере Китая генерал Фэн Юйсян. Этот ветеран междоусобных генеральских войн тогда вступил в Гоминьдан и небезосновательно рассчитывал на помощь из СССР. Он привез с собой в Москву сына и дочь для учебы в университете имени Сунь Ятсена.

Студент «Дроздов» не мог предполагать, что буквально через несколько месяцев будет военнослужащим в армии этого генерала. Тогда его, 22-летнего парня, куда больше занимал совсем другой человек из родного Китая – 19-летняя пекинская студентка по имени Чжан Сиюань.

Её единственное сохранившееся фото. Через несколько лет она умрёт, будучи работником коммунистического подполья в Шанхае…

Она приехала в университет немного раньше Дэна. Став близкими друзьями, летом 1926 года они гуляли по набережной Москвы-реки. Её имя – Сиюань – можно перевести с китайского, как «ниспосланная, дарованная (свыше) красавица». Наверняка, с таким переводом юный и влюблённый Дэн был полностью согласен…

Так как в университете обучались в основном молодые парни и девушки романы не были редкостью и даже – не удивительно – рождались дети. Что не смущало нечуждого радостям жизни революционера и ректора Радека: вопреки строгим пролетарским моралистам, он весело предложил организовать при университете ясли и детский сад…

ЕИ еще парочка студентов КУТК – без детского сада тут в перспективе точно не обойтись…это вам всем вместо валентинки))  

«Пушку-коротышку» Дэна романтическое увлечение не отвратило от учёбы и политической активности. Он грыз гранит марксистских знаний и быстро стал парторгом коммунистической ячейки в своей учебной группе. Сухие, но ёмкие строки партийной характеристики дают некоторое представление о деловых качествах молодого коммуниста:
«Все поступки соответствуют предъявляемым к коммунистам требованиям, непартийные проявления отсутствуют.
Дисциплину соблюдает.
Уделяет особое внимание вопросу партийной дисциплины, очень интересуется общеполитическими проблемами и довольно хорошо в них разбирается, на собраниях партийной организации активно участвует в обсуждении различных вопросов и вовлекает товарищей в дискуссии.

Случаев неявки на партийные собрания не имеется.
Партийные поручения выполняет успешно.
Отношения с товарищами: тесные.
Относится к учебе с большим интересом.
Старается научиться влиять на людей.
Очень продвинулся вперед в понимании задач партии, непартийных уклонов не имеет, умеет оказывать партийное воздействие на комсомольцев.
Не роняет авторитета партии перед членами гоминьдана.
Наиболее пригоден к пропагандистской и организационной работе».

Студенты этого необычного университета до начала 90-х годов ХХ века будут составлять заметную часть руководства Компартии Китая. Впрочем, и создатель современного Тайваня тоже получит своё единственное высшее образование на Волхонке, 16.
Несколько любимых учеников Павла Мифа, вернувшись из университета в Китай, уже в начале 30-х едва не «съедят» самого товарища Мао. Впрочем это уже отдельная история…

Двое очкариков справа от Мао и Чжоу Эньлая как раз бывшие студенты КУТК…

А вот этот курсант Юннаньской военной академии тоже скоро отучится в московском университете для красных китайцев и через двадцать лет непрерывных боёв станет маршалом НОАК, а еще через 20 лет, после того как станет маршалом, просто физически спасет от смерти Дэн Сяопина, увезя его на своём личном самолёте в штаб Гуандунского военного округа, подальше от Цзян Цин…Alter-vij