Фотий (Фаттей) Иванович Лескин - китайский военный деятель русского происхождения. Генерал-лейтенант Народно-освободительной армии Китая. Происходил из русских староверов. Забытое сегодня имя. Сведений о нем крайне мало. Спасибо Батожабу Раднаеву за наводку и предоставленные фотографии. В "Казахстанской правде" была опубликована статья Татьяны Браун "Когда цикада выскользает из своего блестящего облачения", которая хоть как-то приоткрывает завесу тайны об этом, бесусловно, одаренном человеке.

Рядом с нами великий, загадочный и экзотический Китай. Но что мы знаем о нем? Собственно говоря, очень мало. А между тем связывают нас с соседом тысячи переплетений человеческих судеб. Об одной из них и хотелось бы рассказать. Имя китайского генерал-лейтенанта Фотия Лескина, который воевал за идеи Мао, встречался и дружил с Дэн Сяопином, вряд ли кому знакомо в Казахстане. Если не сказать жестче - это забытое сегодня имя.

Мы сидели с Анной Георгиевной - супругой Фотия Лескина в ее скромной алматинской квартире. И я испытывала маленькое разочарование. Все чрезмерно скромно. О былом напоминали только многочисленные фотографии генерал-лейтенанта и его красавицы-жены.

Не густо было и с архивом. Только копия справки, завизированной в Кульдже в марте 1961 года. Она свидетельствовала о том, что Лескин Фотий Иванович "действительно с августа 1931 года по сентябрь 1938 г. работал счетоводом, а с октября 1938 г. по 30 октября 1944 г. - дорожным мастером в Дорстрое Синьцзянской провинции; с 7 ноября 1944 г. по 1 мая 1945 г. принимал активное участие в партизанском движении в Илийском округе в должности командира партизанского отряда; с 5 мая 1945 г. по 3 сентября 1945 г. служил командиром 3-го Кенсайского полка Национальной армии трех округов в чине майора; с 3 сентября 1945 г. по 15 декабря 1949 г. служил в должности командира 2-й отдельной Кавалерийской бригады Национальной армии трех округов в чине полковника; с 15 декабря 1949 г. по 1 июня 1955 г. т. Лескин Ф. И. занимал должность командира 5-го корпуса Народно-освободительной армии КНР в чине генерал-лейтенанта..."

Что стало с генералом и его семьей? Почему его именем названа в Кульдже улица? Причем это имя будет там навечно... Эти десятки "почему" и привели меня к вдове генерала Анне Георгиевне, его боевой подруге, большой любви и опоре в последние годы. Ведь Фотия Лескина нет в живых уже два десятилетия.

- Давайте начнем с начала. Каким он был, когда вы его повстречали?

- Был симпатичным, скромным... Голубые глаза. Такой подтянутый, в военной форме. Она ему очень шла...

Мы случайно встретились в Кульдже на спортивной площадке, где обычно играли в футбол, волейбол. Он мне понравился сразу - не буду скрывать. Пригласил меня в кино. Я побежала спросить разрешения у мамы. Ему уже было 27, а мне всего 17 лет. Смотрели фильм "Вратарь". А после кино Фотий купил конфеты. Да еще миндаль, тогда модно было угощать абрикосовым миндалем с изюмом...

В то время Фотий Лескин служил скромным бухгалтером-счетоводом. Затем стал работать инженером у американцев: они строили под Урумчи мост через реку.

Фотий и Анна встречались год и поженились. Потом Фотию пришлось уйти служить в китайскую армию. Ну а как развивались события дальше, можно узнать из справки.

Недавно нам журнал из Ташкента прислали, рассказывает Анна Георгиевна. Когда-то там, в Пекине, нас много фотографировали. Но мы не думали об истории и не коллекционировали их. Но вот присылают нам из Ташкента журнал и там муж рядом с товарищем Мао...

- Вы встречались, виделись?

- Да. Дети его в то время учились в Москве. Он шел к власти. В борьбе убили двух его жен. Товарищ Мао был средних лет мужчина и вовсе не старый. Он женился на актрисе.

- Которая потом стала вдохновителем культурной революции?

- Да, на ней. Она принимала нас в гостях. Потом познакомила с женой Су Этсена - Су Дзелен. В журнале на фото, посмотрите, всех увидите.

Знакомы мы были и с Ворошиловым. Он молодым был - очень красивым. На приемах, банкетах танцевали...

Когда Мао стал стареть, было очень много кадровых смен и перестановок. Помню главнокомандующего Пан Духвана - красавчик был, но судьба...

- Когда вспоминаете Китай, с кем вам хотелось бы встретиться?

- Китайцы очень хороший народ, гостеприимный, добрый. Если люди им делают добро, они камня за пазухой не носят. Приветливы. А как любят детей!

Мао очень верил моему мужу. Он буквально восторгался тем, что мой муж в совершенстве знал китайский, свободно говорил. Однажды товарищ Мао спросил: "Вы что, китаец?". Ведь многие китайцы тогда женились на русских женщинах. Муж ответил: "Я русский, но здешний...". Мужем восхищались, он получал награды.

Мы были друзьями с Дэн Сяопином. Когда он приехал в Москву и встречался там с Горбачевым - я прочитала об этом в газете... И воспоминания нахлынули на меня. Муж восторгался его умом. Мы познакомились с Дэном, когда Мао вызвал его из Шанхая, где Дэн жил с семьей.. Его анализом событий, умением предвидеть их расклад муж восторгался.

Сегодня мы можем только предположить, что Фотий предвидел, что к власти шло "второе поколение", основу которого составляли птенцы Дэна. Непререкаемый авторитет, который он завоевал в годы революционной борьбы в эпоху маоизма, а потом в годы победоносных реформ, проведенных под его руководством, - все это будет потом.

- А вам не обидно, что в Китае оценили талант вашего мужа, а в Союзе - нет? В народе говорится: где родился, там и пригодился. На родине генерал Лескин не пригодился. Разве это не парадокс?

- Страна его возвращения не оценила. Да и что ждать от власти, которая постоянно менялась. Мы приехали в 52-м, а в 53-м Сталин умер, Берия вырос, начал командовать.

- Вы сказали, у Фотия Ивановича были награды, и ничего не осталось. Почему?

- Потому что Фотий Иванович сидел в тюрьме. Нам предъявили обвинение, что мы привезли пять пудов золота. Почему? Не знаю. Конечно, безделушки у меня были - серьги, и даже с бриллиантами, у всех членов семьи часы с браслетами.

Все это забрали при обыске. И награды, кстати, сделанные из золота, тоже забрали. Забрали наградные книжки на две звезды - так и не вернули.

Его посадили, а меня контролировали. Не было возможности даже апелляцию подать. Но у меня брат - летчик. Я написала письма и попросила Володю - бросить письмо с прошением о помиловании в Москве в почтовый ящик. Так мое письмо дошло до нашего товарища, который был с нами в Урумчи, - он работал в полиции, потом жил во Фрунзе, потом в Москве. Савин пошел в органы, подняли архив. Документы были в сохранности, они-то и ответили на главный вопрос, как Фотий Иванович дошел от простого солдата до генерала...

- Вернули хоть что-нибудь?

- Ну что вы! Ничего не вернули, даже ордена... Муж отсидел пять лет из полученных 15.

- А письма Фотия Ивановича сохранились?

- Мы жили неразлучно. Даже тогда, когда воевал с гоминдановцами, за что и ордена получал...

- Разве вы не писали письма?

- Нет. Я всегда была рядом, даже в войну... Но не в роли адъютанта, секретарши или летописца, я просто была тем, кем была, - женой. Моя память не сохранила названий фронтов, имена командующих. Не могу я вам сделать и расклад успешных операций. Лучший вариант - обратиться в Москву, в архив - так говорил и считал Фотий Иванович - можно найти много чего.

Многие исторические свидетельства об участии в военных действиях против гоминьдановцев Фотия Лескина утеряны безвозвратно. Но печальнее другой факт. Даже если они есть - записи, факты, свидетельства - они никем не востребованы. Их не анализируют историки. Имя генерала Фотия Лескина постепенно стирается в истории.

Но вернемся к воспоминаниям Анны Георгиевны. В их судьбе было много опасностей. И отчасти везения. Часовой, которого подкупили гоминьдановцы, выстрелил в Фотия Ивановича... Но это и не мудрено. Сто миллионов обещали за его жизнь. В газетах призывали убить. Ведь он был боевой генерал, знал пять азиатских языков... Он делал доклады и по-казахски, и по-китайски. Говорил на арабском, дунганском, сибинском, татарском...

По сути Фотий Лескин был ярким представителем своего поколения. Он восторгался Павкой Корчагиным. Он считал товарища Мао и его поколение пассионариями духа, хотя никогда не произносил и, скорее, не знал этого слова. Революционный энтузиазм и авторитет Мао нужны были Китаю, чтобы решить проблемы экономического развития, чтобы преодолеть буржуазные соблазны. Так он считал или так говорил? Возможно, он ошибался или нет?

Потому что есть и другой Фотий Лескин. Анна Георгиевна не могла точно вспомнить фразу, которую частенько повторял ее муж, что-то о цикаде, которая теряет свое блестящее платье... "Пропахав" Интернет, удалось найти - спасибо Русскому журналу - 21-ю стратегему из Китайской азбуки управления. Она гласит: "Цикада выскользает из своего блестящего облачения". А ее смысл (она называется также стратегемой изменения фокусировки) заключается в возможности преднамеренного перенаправления внимания контрагента на нечто второстепенное для маскировки действительных действий по выходу из критической ситуации.

Цикада, выходя из своей оболочки, хотя и производит шум до 100 децибел на расстоянии до 1 метра, но благодаря способности к мимикрии оставляет видимой только свое прежнее облачение, совершенно растворяясь сама на фоне окружающих растений. Первое упоминание стратегемы связано с одним из государственных деятелей эпохи поздней Хань (25-220), хотя и стремившегося к "абсолютной свободе", но несшего придворную службу: в одном из своих философских стихотворений он сравнивает бренное человеческое существование с блестящим облачением цикады, а устремленного в высшие сферы человека с самой цикадой.

Мы так и не узнаем, это или другое значение вкладывал Фотий Лескин в свою цикаду... Просто он в силу своего природного ума живо интересовался китайской историей, философией прошлого. Он страстно желал прочитать трактаты "Искусство войны мастера Суна" (VI век до н. э.) и "Искусство войны мастера Ву" (IV век), ибо разделял мысль: каждая битва есть "кровь, страдания и смерть", но войско, готовое к борьбе не на жизнь, а на смерть, скорее останется в живых, нежели войско, желающее лишь выжить...

- По-разному говорят о Мао Цзэдуне. А что думал об этом ваш муж?

- Он считал его самородком. По указанию товарища Мао китайцы-торговцы, например, остались хозяевами своих магазинов. Нам это было непонятно. Сегодня можно сказать: это было мудрое решение.

В мудрости китайцам не откажешь и сегодня. Приведем только одну цитату, строчки из документов, принятых на прошедшем ХVI съезде КПК. На сегодняшний день ставится задача "по-прежнему акцентируя на экономическое строительство как на центральное звено, разрешать проблемы на пути движения вперед под углом зрения развития. Развитие - непреложный закон вещей и явлений. Для ускорения его важно использовать все шансы.

Развитию требуются новые пути мышления. Нужно твердо держаться курса на расширение внутреннего спроса, претворять в жизнь стратегию подъема страны за счет науки, образования и обеспечения продолжительного развития, приводить взятые темпы в единство со структурой, качеством и эффективностью, гармонизировать экономическое развитие с народонаселением, ресурсами и окружающей средой. На основе развития экономики стимулировать всесторонний прогресс общества, непрерывно повышать жизненный уровень людей и обеспечивать им возможность совместно пользоваться результатами развития". Особенно последняя фраза - "совместно пользоваться результатами развития" - впечатляет и примиряет.

А еще у Фотия Лескина было удивительное понимание ситуации и человека в ней. Для него не было загадкой, почему товарищ Мао стал Великим Кормчим. Он объяснял это очень просто. Политическим лидером, а Фотий Лескин говорил проще - вожаком, может стать либо человек из народа, из нас, либо сверхчеловек. Товарищ Мао был человеком, способным выйти за пределы своих возможностей, но одновременно он был одним из нас...

Потом, когда пошло отрезвление, переосмысление роли товарища Мао в истории Китая, Фотий Лескин с трудом преодолевал в себе сложившиеся стереотипы. Он осуждал отдельно культ и в то же время понимал и оправдывал отдельно Мао. Сплошной дуализм. Анна Георгиевна не могла объяснить этого. Хотя все понимала: ибо зачем твоя жизнь, если бессмысленны события, которыми ты жил...

- Какой-то сон из той, китайской, жизни вам снится? - спрашиваю у Анны Георгиевны, чтобы восстановить детали той жизни, преображенной и выкристаллизованной подсознанием.

- Нет.

- А что из китайской кухни вы предпочитаете?

- Лашфер, фунчозу, ли-живанзы. Люблю приглашать друзей. И всегда готовлю китайский стол. Не забываю уйгурский лагман, манты. Особенно лагман - я сама его тяну. Я до сих пор мариную перец, чеснок. Не забываю.

- У вас была китайская подруга? Что стало с ней?

- Физа (отец был у нее китаец, а мама - русская). Мы с ней дружили, учились вместе в гимназии. Потом она вышла замуж за китайца и уехала в Ланьчжоу. Однажды, когда еще жили в Китае, мы поехали в ресторан. И случайно встретились там. Физа была уже банкиршей, недоступной красавицей.

Конечно, друзей осталось в Китае много. В основном из военных. Инды Сайфудиев, слышала, сейчас в Пекине, он большой пост занимает. Он служил секретарем у моего мужа. У них родилась девочка. И я ее подкармливала грудью - молока у меня было много... Но связь мы уже не поддерживаем. Да и зачем, у каждого своя жизнь.

- Перевернули китайскую страницу и все?

- И все. Вернулись на родину. Думали, что скажут спасибо, но в Союзе мы попали в тюрьму. Когда мужа арестовывали, у меня все требовали отдать ключи от сейфа, где золото лежит. Вот видите, я опять вернулась к своим "болячкам".

- А почему все-таки так упорно власти искали у вас золото?

- Во время войны на территории Китая были наши прииски... Добытое золото, запакованное в ящики, с усиленной охраной... муж отправлял в Союз. Где-то около 60 ЗИСов с золотом. Но, может быть, об этом я не имею право говорить... Это не моя тайна.

В то время на территории разбойничал страшный человек. Он очень обижал казахский народ. Налетит с бандой и ограбит: скот увезет, все отберет. Люди оставались в голой юрте... Муж с группой военных поехал, но... Усман, кажется так его звали, согласившись на переговоры, повел себя дерзко. Всем солдатам в чай снотворного подсыпали и... снова со скотом скрылся. Правда, забыли на стоянке мальчонку. Так с десяти лет и до солдатского возраста муж воспитывал Хайруллу.

Потом Фотий Иванович все же бандита окружил, поймал и отправил в Союз...

- А когда приехали в Алматы и ваш муж "вылечился", китайцы не пытались уговорить вас вернуться?

- Почти целый год звонили; вылечился ли Фотий, скоро ли собирается вернуться? Муж отказался возвращаться обратно.

- Сегодня вас еще интересует Китай?

- Да. Включаю радио погромче и... Су Дзелен на 92-м году жизни умерла. Всплакнула. Я всегда Китай слушала, даже когда его радиостанции заглушали. Это было как возвращение к молодости - части моей жизни и судьбы.

- Вещи - это тоже часть судьбы. Что вам напоминает о прошлом?

- У нас была англо-американская машина "Додж" - подарок Мао. На ней мы приехали в Алма-Ату, но потом продали на запчасти.

В Пекине нам подарили великолепную картину - огромную, из пробки вырезан деревенский пейзаж - вода, цапля ходит. Еще при жизни старшего сына я подарила ее внучке и сказала: "Как бы тебе ни было трудно, сбереги..."

А еще остались палочки из слоновой кости: подарок товарища Мао. Они именные. И если все складываешь, получается Ли-Джуджану с супругой. Их храню у себя.

Еще были вырезанная из кварца деревня. Тоже подарила внучке и завещала правнучке.

- А что еще из вещей напоминает вам о Мао Цзэдуне?

- Мы жили в западной части Китая - Кульдже. И только тогда, когда нас приглашали в гости, на приемы, то, конечно, внимание было.

Нас принимали в большом зеркальном зале, где стоял трон... Было накрыто множество столов. А Мао сидел на троне. Кто хотел, тот подходил. Мы налили коньячку и чокнулись с ним. Жена была всегда рядом. В один из приемов нам подарили записные книжечки с символикой Китая. До сих пор записываю в нее домашние рецепты...

Потом, помню, товарищ Мао приказал, чтобы мужу, мне и двум моим сыновьям сшили костюмы из настоящей английской шерсти. Пришли закройщики, сняли размеры. Я попросила: детям не надо - костюмчики и матроски у них есть. Но нет, был приказ Мао... Было и такое - семьям военачальников дали по миллиону юаней - это тоже подарок от Мао.

Восстанавливая в памяти то далекое время, Анна Георгиевна вдруг вспоминает китайскую мудрость о том, что надо "отпускать власть, словно бумажного змея, оставляя нить в своих руках". Китайцы всегда следуют этому. Фотий, как никто другой, знал это. Трудно было разобраться в потоке ее сознания, вернее, в потоке ее воспоминаний, где главными оставались мысли ее мужа, которые она, не всегда точно, реконструировала. Но это было единственное, что в то время она могла сделать. Затем она вновь вернулась к подарку Мао - машине "Додж".

- Дети в Кульдже хвастались: "Нам подарил дедушка Мао"... Когда мы уезжали из Китая, нам предлагали поехать "полечиться" в Англию, Америку и вообще туда, куда мы захотим... Мы выбрали Советский Союз и Казахстан. И это была судьба.

О многом не успела рассказать вдова генерал-лейтенанта Анна Георгиевна Лескина. В 1997 году ее не стало. Вместе с ней ушел целый мир и его тайны. И если попытаться их разгадать, то потребуется целое исследование.