«Мягкой рукой с преступностью не повоюешь и социальные уродства не выведешь».

Дэн Сяопин (1904-1997 гг.), китайский государственный деятель и реформатор.

КНР – пример современного огромного быстрорастущего государства, ставшего «второй экономикой мира», новой сверхдержавой современности. Это страна, которая смешивает, казалось бы, несовместимое, что не мешает ей бурно развиваться и, при этом, сохранять традиции. Помимо проблем социально-экономического, отчасти политического и национального, внешнеполитического характера, нашему соседу приходится бороться и с коррупцией. России стоит учитывать этот поучительный опыт. Ведь по международным оценкам уровня коррупции и эффективности антикоррупционной политики КНР занимает примерно среднее положение в мире.

Коррупция в Китае началась тогда же, когда появилось само китайское государство: пять тысяч лет назад. Но и борьба с этим злом была жестокой: различные виды смертных казней, телесные наказания, наказания позором (потеря лица) и конфискации имущества.

Ещё в те далекие годы два учения предлагали пути решения проблемы: легизм или учение фацзя: верховенство права, жестокие наказания за его нарушения, уничтожение внешнего проявления коррупции; конфуцианство: разум, гуманизм, доверие и остальные добродетели должны править в обществе, а регулировать отношения должен ритуал: профилактика в корне неправомерного поведения должностных лиц («благородных мужей») и исправление виновности лиц путем стыда и совести.

В итоге концепции легизма и конфуцианства составляют вместе с трансформированной коммунистической идеологией и современной юриспруденцией теоретический, идеологический и морально-этический каркас, стержень антикоррупционной политики в КНР.

С теоретической и практической стороны китайского уголовного права в настоящее время существует два вида обозначения борьбы с коррупцией в Китае, два вида её восприятия: уголовно–правовое и политико-нравственное обозначение.

Уголовно-правовая борьба с коррупцией в Китае.

Коррупция обозначается следующими терминами: тань у (хищение, казнокрадство) и хуэйлу (взяточничество, подкуп).

Именно так она отображена в УК КНР 1997 г. в специальной Главе 8.

Наиболее часто обвинения и приговоры в отношении государственных чиновников касаются четырех преступлений совокупно: получение взятки (ст. 385<386), хищение (ст. 382<383), злоупотребление служебным положением в корыстных целях (ст. 397 УК КНР) и незаконное обогащение (ст. 395; в законодательстве КНР это преступление присутствовало ещё с 1988 года (задолго до принятия Конвенции ООН против коррупции и её ст. 20).

Действует официальное следствие и судебное разбирательство с вынесением судебного приговора согласно УПК КНР и жесткого наказания.

Виды наказаний по УПК КНР.

Лишение свободы на различные сроки: свыше 100 тыс. юаней, — наказывается лишением свободы свыше 10 лет; свыше 50 тыс. юаней, но менее 100 тыс. юаней,— лишение свободы более 5 лет; свыше 5 тыс. юаней, но менее 50 тыс. юаней, — от 1 года до 7 лет; менее 5 тыс. юаней при отягчающих обстоятельствах, — до 2 лет или арест; при смягчающих обстоятельствах организацией или вышестоящими органами применяются административные меры наказания;

Пожизненное заключение или, при особо отягчающих обстоятельствах, смертная казнь немедленно или с правом отсрочки в 1-2 года путем расстрела или введением смертельной инъекции с конфискацией имущества или без таковой по взяточничеству и хищению.

Согласно новым поправкам большинство смертных приговоров для коррупционеров, на которых действовала отсрочка на два года, теперь будет заменена на пожизненное заключение.

Максимальное же наказание за злоупотребление служебным положением в корыстных целях при отягчающих обстоятельствах – 10 лет лишения свободы и по незаконному обогащению 10 лет лишения свободы с конфискацией той части имущества, законность источниковькоторой чиновник не смог объяснить.

Проект планирует ужесточить ответственность за совершение коррупционных преступлений. Предлагается ввести в качестве дополнительного наказания штрафы при совершении отдельных преступлений (ст. 164, 390, 391, 392, 393 УК КНР), а также сократить возможности освобождения от уголовной ответственности (ст. 390 УК КНР).

В УК КНР будет введена новая статья: за подкуп ближайших родственников государственного служащего и тесно связанных с данным государственным служащим (включая государственных служащих в отставке) лиц в целях извлечения незаконных интересов. Данное преступление будет наказываться лишением свободы на срок до 2 лет или краткосрочным арестом, а также штрафом; при наличии отягчающих обстоятельств или причинения значительного ущерба государственным интересам – лишением свободы на срок от 2 до 5 лет, а также штрафом; при наличии особо отягчающих обстоятельств или причинения особо крупного ущерба государственным интересам – лишением свободы от 5 до 10 лет, а также штрафом.

Кроме того, народные суды в соответствии с предлагаемыми проектом изменениями смогут в целях превенции запрещать лицам, совершившим должностные преступления, занимать соответствующие должности в течение 5 лет со дня окончания исполнения наказания.

Политико-нравственная борьба с коррупцией в Китае.

Коррупция – разложение, загнивание (с кит. фубай). Считается, что этот термин берет истоки из работ классиков марксизма<ленинизма и основателя КПК Мао Цзэдуна, когда характеризовалось буржуазное националистическое правительство Гоминьдана. В настоящий момент этот термин активно использует правящая партия для очищения своих рядов от всех лиц, замешанных в антиобщественных, корыстных и аморальных действиях, которые используют свое должностное положение для получения чрезмерных и неоправданных льгот, выгод и привилегий, присвоения и вымогательство товарно-материальных ценностей, получения лично или через посредника материальных ценностей, выгод имущественного характера.

Если в этих преступлениях не было формального состава коррупционных преступлений, то это дело окончательно разрешается Центральной комиссией по проверке дисциплины (ЦКПД) КПК или комиссией на местах с проведением внутреннего партийного расследования (задержания, «двойное указание» с кит. «шуангуй») и вынесения решения о ликвидации членства в партии, лишения всех должностей, возмещения всего материального ущерба или наложении административного наказания.

Причем, как и в уголовноправовом, так и в политико-нравственном статусе коррупционных преступлений в Китае возможны случаи оправдания или мягкого наказания по смягчающим обстоятельствам. Так статья 383 УК КНР 1997 г. предписывает, что «лицу, совершившему действия, расцениваемые как индивидуальная коррупция в размере свыше 5 тыс. юаней, но менее 10 тыс. юаней, в случае раскаяния после совершения преступления и добровольного возврата присвоенного, наказание может быть смягчено, либо данное лицо может быть освобождено от уголовного наказания. В указанном случае организацией или вышестоящими органами применяются административные меры наказания».

В 2007 г. Центральная комиссия по проверке дисциплины (ЦКПД) КПК выпустила указ, который предусматривал «снисходительность» в отношении тех, кто добровольно сознаются в коррупции. Примечательно, что в первый месяц 1790 человек пришли с повинной, вернув государству 10,2 млн. долл. США. Всего же с 2007-2011 гг. 140.660 государственных чиновников вернули полученные взятки в размере 89,18 млн. долл. США.

Также китайские власти продолжают анализировать и проводить исследования опыта право применения по борьбе с коррупцией сегодня. Летом 2014 г. в Пекине был учрежден Институт исследований правовых основ борьбы с коррупцией.

Современное китайское антикоррупционное законодательство признано одним из наиболее проработанных всеобъемлюще охватывая всех субъектов преступления и состоит из нескольких блоков:

Официальное законодательство.

Законы, принимаемые ВСНП и его Постоянным комитетом, и иные нормативные правовые акты, принимаемые Госсоветом КНР: УК КНР 1997 г.; Закон «Об отмывании денег» 1997 г. с поправкой 2006 г.; Закон «О государственных служащих» 2005 г.

Ратификация принципов и нормы международного права. Китай на современном этапе активно ратифицирует и применяет общепринятые принципы и нормы международного права по борьбе с коррупцией: полная ратификация в 2005 г. «Конвенции ООН против коррупции».

По состоянию на ноябрь 2014 г. Китай подписал с зарубежными странами 39 договоров об экстрадиции преступников и 52 договора о взаимной правовой помощи при расследовании уголовных дел. Поэтому даже бегство за границу с прихваченными «народными миллионами» не проходит без ответа.

Партийное законодательство.

Действующее партийное законодательство и его нормативные акты достаточно эффективно компенсируют недостаток государственного нормативного регулирования коррупционной деятельности чиновников и по совместительству членов КПК. Это Устав КПК 2012 г., Постановление о порядке проверок комиссиями по проверке дисциплины КПК и иные нормативные акты и правовые документы, изданные ЦК КПК и ЦКПД КПК.

Четвёртый Пленум ЦК КПК 18го созыва 22-23 октября 2014 года, который был полностью посвящен «главным вопросам всеобъемлющего продвижения верховенства закона», особо возносит комплекс реформ по управлению государством на основе законов как составную часть реформ политической сферы КНР. Ради обеспечения принципов Конституции КНР на практике более значимую роль будут играть органы законодательной власти – Всекитайский Собрание Народных представителей (ВСНП) и действующий в перерывах Постоянный комитет, депутаты законодательных органов местного уровня. Однако, в то же время, подтверждается незыблемость роли правящей компартии в условиях политической реформы и укрепления конституционного строя.

С институциональной точки зрения активно работают государственные органы контроля:

Министерство контроля и Государственное управление по предупреждению (пресечению) коррупции (правительственная спецслужба созданная в 2007 г.) при Госсовете КНР;

Управление по противодействию отмыванию денег при Национальном Банке Китая (китайском ЦБ);

Счетная палата КНР < в октября 2010 г. расширила полномочия вплоть до рассмотрения дел чиновников партии и государства на уровне провинций, а не только уездов;

специализированные государственные органы надзора: Антикоррупционное бюро (АБ) КНР как специализированный отдел Народной прокуратуры КНР (предварительное расследование), при его создании использовался опыт борьбы с коррупцией в Гонконге и Народной прокуратуры КНР (государственное обвинение в суде).

Особо следует выделить специализированный партийный контрольно-надзорный и следственный орган - Центральную комиссию по проверке дисциплины (ЦКПД) КПК и комиссию по проверке дисциплины (КПД) КПК на местах. Введение внутрипартийного расследования и разрешения дела, статус комиссий регулируется Уставом КПК (Глава VIII, ст. 43-45). Вместе с тем, ЦКПД КПК участвует в международном сотрудничестве. Например, в работе по приведению китайского антикоррупционного законодательства в соответствие с Конвенцией ООН против коррупции. В этой работе коллегами ЦКПД за рубежом оказываются в большинстве случаев не партийные, а государственные антикоррупционные учреждения.

Следовательно, ЦКПД КПК необходимо «государственное лицо», каким является Министерство контроля КНР, чей статус определяется Законом КНР об административном контроле. Институционально Министерство контроля подчиняется Госсовету КНР, однако органы Министерства контроля и КПД «работают вместе» и стали фактически одной организацией.

Очень важную проблему независимости судебных органов от коррумпированных властей и их подчинения только законам в КНР сейчас пытаются решить на самом высоком уровне. 31 марта 2015 года Канцелярия ЦК КПК и Канцелярия Госсовета КНР совместно опубликовали «Положения о протоколировании, донесении и привлечении к ответственности руководящих кадров за вмешательство в судебную деятельность и в рассмотрение конкретных судебных дел».

Корни данной политики исходит из коммюнике Четвёртого Пленума ЦК КПК 18<го созыва 22-23 октября 2014 года. Подчеркнуто, что будет создана система, при которой чиновники будут получать взыскания или привлекаться к ответственности, если обнаружится их вмешательство в судебные дела. Разрушить сложившиеся схемы преступного взаимодействия судебных органов с местными властями и предотвратить создание новых схем, призваны региональные суды и прокуратуры, чья юрисдикция будет отныне выходить за пределы административных единиц.

Органы прокуратуры смогут возбуждать дела по заявлениям граждан и общественных организаций. Более того, Верховный Народный Суд КНР создаст выездные суды, которые станут заниматься делами по искам общественности, не получившей удовлетворения местным правосудием. И уж совсем революционным выглядит решение возложить на судей и прокуроров пожизненную ответственность за дела, в которых они принимали участие!

Помимо этого создаются международные антикоррупционные институты. В итоговых документах прошедшего в ноябре 2014 года саммита АТЭС вошло совместное заявление о создании в АТР новой международной сети антикоррупционных и правоохранительных учреждений (ACTNET). Характерно, что офис этой сети будет находиться в Пекине и действовать он будет под эгидой ЦКПД КПК.

В качестве меры предупреждения и профилактики активно используется ротация кадров перед каждым новым сроком или через 2 срока легислатуры должностных лиц в ЦК КПК, ЦКПД КПК, Госсовете, ПК ВСНП и местных властей от трети до двух третей состава.

Для китайской управленческой культуры характерен недостаток прозрачности. 1 мая 2008 г. вступил в силу Приказ № 492 Государственного совета КНР под названием «Постановление об открытии государственной информации Китайской Народной Республики». Однако на практике в КНР пока раскрывается больше формальной и общей, чем качественной и конкретной информации.

В деле профилактики действуют различные действия, акты и специальные программы партии и правительства: морально-этические нормы, заявления и декларации лидеров КПК и КНР (Правило восьми добродетелей и восьми пороков гражданина КНР 2008 г., доклады, заявления и речи на съездах КПК, Пленумах ЦК КПК, сессиях ВСНП и ВК НПКСК КНР, воспитательные кампании и акции для чиновников).

Особо выделяется на этом фоне «Правила из восьми пунктов» принятые в декабре 2012 года новым состав Политбюро ЦК КПК, призванные подтолкнуть официальных лиц к улучшению рабочего стиля и к борьбе с расточительностью, которые каждый китайский чиновник обязан выучить наизусть и беспрекословно соблюдать.

«Правила из восьми пунктов»

1. Отказаться от формализма, то есть всяких красных ковров, «встреч с народом», одаривания цветами, постановочных аплодисментов.

2. Не участвовать без разрешения в коммерческих мероприятиях: перерезании ленточек, открытии закладных камней, в форумах, конференциях и т. д.

3. Писать документы простым и понятным языком.

4. Ездить за границу только по необходимости и с разрешения, сократить число сопровождающего персонала.

5. Отказаться от перекрытия дорог для проезда кортежей («в обычных ситуациях»).

6. Серьезно относиться к участию в новостных программах, не «лить воду», появляться на телевидении только при информационной необходимости.

7. Без разрешения не писать всякие статьи и книжки, не отправлять открытки и все такое.

8. Экономить. Не выписывать себе за государственный счет квартиры, машины, путевки.

Эффективно используется показное аскетичное, практичное и простое общественное и личное поведение, деятельность и облик первых лиц государства и партии.

В числе других форм борьбы с коррупцией следует выделить:

специальные занятия спортивного и медитативного самосовершенствования и очищения души и тела (т. н. «антикоррупционное тай-чи» в партшколах провинций и Пекина);

экскурсии в тюрьмы для чиновников и их семей в качестве профилактики, тема социальных драм и отстаивания справедливости в фильмах («Роковое решение») и онлайн-играх («Неподкупный борец»);

постоянная бесплатная и анонимная «горячая линия», пункт приема информации, жалоб и заявлений на сайте и мобильном приложении АБ прокуратуры КНР и ЦКПД КПК и комиссий на местах.

Согласно официальной статистике около 40 % всех антикоррупционных расследований начались благодаря жалобам населения! Только в 2013 году в ЦКПД КПК поступили около 2 млн. заявлений на «недобросовестных чиновников», что на 50 % больше чем в прошлый год. Этим правом активно пользуются различные социальные группы: от простых граждан, пострадавших от разложившихся чиновников, и неравнодушных активистов гражданского общества Китая до бывших любовниц и обиженных коррупционерами госслужащих). Блогеры социальных сетей (например, Weibo и WeChat) публикуют в большом количестве разоблачительные фото- и видеоматериалы на местных чиновников и их близких. Это выражается, главным образом, в низкой трудовой дисциплине, использовании государственных средств на оплату товаров и услуг для личного потребления, в т. ч. и постыдные супружеские измены и половые извращения, использовании служебного автомобиля в личных целях, организации роскошного свадебного застолья и других торжеств, а также похорон.

Примечательно, что в июле 2015 года газета КПК Жэньминь Жибао опубликовала статью, в которой осужденные за коррупцию бывшие чиновники разных уровней объясняют мотивы преступлений:

1. Забота о старости.

2. Забота о своей красоте.

3. Нежелание быть белой вороной.

4. Желание укрепить дружеские связи.

5. Незнание, что получение взятки является преступлением. (!!!)

6. Ради экономического развития. (!!!)

7. Не брать предлагаемое неудобно.

8. Забота о будущих кадрах страны. (!!!)

9. Бедственное положение чиновничества.

10. Общепринятая практика и конформизм.

11. Исключительно ради своего удовольствия или личная корысть каждого конкретного чиновника.

12. «Сохранение» денег для государства (!!!).

Успешность непосредственной борьбы с коррупцией связана также с политической и правовой преемственностью стратегии и тактики борьбы с этим злом руководителями КНР. Пятое поколение китайских руководителей во главе с Си Цзиньпинем сегодня окончательно подводит стратегию и тактику борьбы с коррупцией и преступностью как «нулевая терпимость», «беспощадное отрубание грязных рук» и призыв к ответу перед законом и обществом независимо от положения виновного, используя системный подход, поддержку народных масс, низового партийного актива, государственного аппарата и современные технологии.

Реальность и действенность антикоррупционной политики КНР сегодня мы видим из современных российских СМИ и русскоязычных китайских СМИ, где каждую 1-2 недели появляется информация о новом привлечении к уголовной ответственности ещё одной группы проштрафившихся «слуг народа» начиная от низового уровня и кончая уровнем крупнейших городов и провинций, министерств и ведомств, госкорпораций, ПК ВСНП, ВК НПКСК, Верховного Народного Суда, «неприкасаемой» китайской армии (НОАК) и даже самого постоянного комитета (ПК) Политбюро ЦК КПК.

А теперь данные общей статистики:

Почти 19 тысяч китайских чиновников были наказаны только с января по июнь 2015 года за нарушение курса на скромность. Такие цифры сообщает ЦКПД КПК. По сравнению с прошлым годом количество таких случаев значительно сократилось. Члены комиссии связывают отрицательную динамику с вступлением в силу правил поведения государственных чиновников.

«В 2014 году мы расследовали и рассмотрели более 3,5 тысяч фактов коррупции и взяточничества.

Это на 42 процента больше, чем годом ранее. В каждом случае речь шла о сумме свыше миллиона юаней – заявил Генеральный прокурор Верховной народной прокуратуры КНР Цао Цзяньмин.

Согласно докладу, в общей сложности расследование по подозрению в совершении должностных преступлений было проведено в отношении 55 тысячи 101 человека, что на 7,4% больше, чем в прошлом году. Прокуратура рассмотрела особо серьезные дела в отношении 28 чиновников провинциального или министерского уровня.

Всего за 30 лет «реформ и открытости» к уголовной ответственности за взяточничество привлечено около миллиона партийно-государственных чиновников.

Публичные смертные казни (по 1 тысяче человек в год или по 3 человека в день) и 120 тыс. осужденных по 10-20 лет заключения с 2000 г. Показатели Индекса восприятия коррупции (ИВК) (CPI, Corruption Perceptions Index), ежегодно публикуются бесплатной неправительственной международной организацией Трансперенси интернэшнл.

Показатели по КНР таковы: 2002 и 2003 – 3,5; 2004 – 3,4; 2005 - 3,2; 2006 - 3,3; 2007 – 3,5; 2008 и 2009 – 3,6 и 2010 – 3,5; 2011 – 3,6 (при шкале от 1 до 10 (наименьшая коррумпированность); 2012 < 39; 2013 – 40; 2014 – 36 (при шкале от 1 до 100 (наименьшая коррумпированность).

Для сравнения показатели ИВК от Трансперенси интернэшнл по России таковы: 2003 и 2004 – 2,7; 2005 – 2,8; 2006 – 2,4; 2006 – 2,4; 2007 – 2,5; 2008 – 2,3; 2009 и 2010 – 2,1; 2011 – 2,4; 2012 и 2013 – 28; 2014 – 27.

Китайскому правительству за чуть более 2 года активной борьбы удалось вернуть 38,7 миллиардов юаней ($6,7 млрд). Отметим, что одним из итогов кампании стало сокращение одних служебных автомобилей на 120 тысяч.53 Также в Китае в рамках кампании по борьбе с коррупцией 162 тысячи чиновников были уволены с номинально занимаемых должностей.

Однако полностью побороть коррупцию по принципу «твоя власть – мои деньги» не удается, но её уровень держится под жестким контролем КПК, её деятельность направляется косвенно или прямо на конструктивные проекты.

Исходя из всего вышесказанного, китайский опыт антикоррупционной законодательной, институциональной, морально-идеологической политики и правоохранительной, следственной деятельности доказал свою жизнеспособность по удержанию состояния коррупции ради сохранения социальной стабильности в быстроразвивающемся китайском обществе. Недавние решительные действия и план крупномасштабной антикоррупционной войны, объявленный Си Цзиньпинем сразу же в конце 2012 г. после окончания 18 съезда КПК, вызывают большое доверие и уверенность в глубоком и коренном перевороте в этой борьбе в сторону торжества принципов всеобщности и равенства, верховенства закона, гласности, открытости, независимости и полноте.

Несомненно, опыт Китая нельзя перенимать полностью. Но определенные общие закономерности понимания вопроса и его аспектов в законодательстве, общественных институтах, опыт борьбы с коррупцией (предупреждение, пресечение и профилактика), всё это необходимо изучать и использовать.

Примечательно, что премьерминистр РФ Дмитрий Медведев во время визита в КНР 22-23 октября 2013 г. заявил: «Коррупция – очень большая системная проблема нашей страны, и нам ещё потребуется огромное количество усилий, для того чтобы эту ситуацию исправить. Мы внимательно приглядываемся и к опыту Китайской Народной Республики. Надо признаться, что целый ряд мер, которые вы принимаете, очень жёсткие, и в нашем законодательстве такие меры недопустимы. Но я думаю, что такого рода меры приносят и определённые плоды, то есть такого рода меры достигают цели».

Мы считаем, что необходимо не только эффективно применять «правильные» законы по отношению ко всем преступникам (коррупционерам) с особой показательностью наказания (мы «за» отмену моратория на смертную казнь за тяжкие и особо тяжкие преступления), но и сделать совершение коррупционных действий экономически нерентабельным для чиновника (сингапурский опыт высоких зарплат, социальных услуг и льгот для госслужащих - в Китае нет). Также необходимо воспитание высокого правосознания направленного на преднамеренный отказ от совершения неправомерных действий. В этом случае идеи и принципы конфуцианства близки и понятны для многих. В частности, в Китае начальник несет ответственность за неправомерное поведение и незаконные действия своих подчиненных, т. е. действует принцип персональной ответственности руководителя за действия своих подчиненных.

Если в России борьба с коррупцией останется на уровне посадок за взятки участковых терапевтов и нищих учителей, а чиновники, наносящие государству и народу многомиллиардные пробоины, будут оставаться священной неприкасаемой коровой, то страну ждёт экономическая и социальная катастрофа…

СКУРАТОВ ИВАН ВИКТОРОВИЧ, кандидат исторических наук, доцент кафедры теории государства и права Оренбургского института (филиал) Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), 460000, г. Оренбург, ул. Комсомольская, 50, [email protected]

ЖИЛКИБАЕВ САНАТ НУРБОЛОВИЧ, студент 3 курса Оренбургского института (филиал) Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), [email protected]

ТРУДЫ ОРЕНБУРГСКОГО ИНСТИТУТА (филиала) МГЮА (выпуск двадцать седьмой), с.24-31, 2016г.

Библиографический список

1. Ахметшин. Н.Х. Политико-правовые аспекты борьбы с коррупцией в КНР // Государство и право. – 2008. – № 8. – С. 56-63.

2. Иванова Л.А., Данилов А.Г. Опыт борьбы с коррупцией в азиатских странах // Следователь. – 2014. – № 10. – С. 21-23.

3. Макаров А.В., Жукова А.С. Явление коррупции в Китае и реальность современной России: вопросы совершенствования законодательной базы // Международное публичное и частное право. – 2012. – № 2 (65). – С. 32-40.

4. Подолько Е. Борьба с коррупцией – гарантия процветания Китая // Следователь. – 2011. – № 6 (158). – С. 56-59.

5. Смирнова Л.Н. Борьба с коррупцией в КНР: международный опыт и «особая китайская модель»:Дис. … канд. полит. наук. М., 2014.

6. Смирнова Л.Н. Борьба с коррупцией в Китае: Конвенция ООН против коррупции и «особая китайская модель» // Вестник МГУ. – Серия 12. Политические науки. – 2015. – № 2. – С. 71-90

7. Тавровский Ю.В. Си Цзиньпин: по ступеням китайской мечты. – М.: Изд-во Эксмо, 2015. – 272 с.

8. Тихомиров С.А. О некоторых технологиях борьбы с коррупцией в Китайской Народной Республике // Адвокат. – 2013. – № 5. – С. 47-52.

9. Шмелева К.Л. КНР против коррупции: стратегия, практика, криминологическая оценка //Российский следователь. – 2010. – № 7. – С. 33-35.

10. Юрцев Е.И. Особенности коррупции в странах с конфуцианской культурой // Следователь. – 2012. – № 5 (169). – С. 62 -64.