Ашраф Гани, новый глава афганского государства, прибыл в КНР. Его задача – вовлечь могучего соседа в мирный процесс в Афганистане и добиться китайских инвестиций. Пекин обеспокоен последствиями вывода войск НАТО, но сам в схватку с «Талибаном» вступать не собирается. Его усилия направлены на то, чтобы режим в Кабуле не допускал проникновения боевиков и исламских проповедников в Синьцзян.

Нового президента Афганистана принимают в Пекине по высшему разряду. Во время встречи председатель КНР Си Цзиньпин назвал Ашрафа Гани старым другом и похвалил за то, что тот свой первый визит за рубеж совершил именно в Китай.

Как отмечает агентство Bloomberg, согласие принять главу афганского государства свидетельствует о намерении Китая внести вклад в стабилизацию страны. Раньше, то есть после вторжения в Афганистан в 2001 году, об этом должны были заботиться в первую очередь США. Но американцы постепенно выводят свои войска, а «Талибан» берет под контроль новые районы.

Это грозит Китаю серьезными осложнениями. Успехи талибов могут подхлестнуть вылазки боевиков-уйгуров в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая. Кроме того, доступ китайских предпринимателей к минеральным ресурсам Афганистана, стоимость которых оценивается в 3 трлн долл., будет затруднен.

Визит Гани проходит через несколько дней после того, как последний британский солдат покинул страну. А последние боевые части США уйдут оттуда до Нового года. Естественно, Кабулу приходится искать новых партнеров и покровителей.

Как отмечает Christian Science Monitor, если 2014 год станет финальной точкой для политики Запада в Афганистане, то для Китая он скорее послужит стартовой отметиной. Правда, Китай не пошлет войск на смену частям НАТО. Но он предложил Гани помощь на сотни миллионов долларов и готовится сыграть ведущую роль в определении будущего Афганистана.

Если сосед Китая погрузится в хаос, беспорядки, то терроризм распространится и на Синьцзян. «Китайскому правительству от этой проблемы не уйти. Очень важно, останутся ли Афганистан и Пакистан стабильными», – считает Чжан Ли, эксперт университета провинции Сычуань, КНР.

В беседе с «НГ» Вячеслав Некрасов, ответственный секретарь группы Совета Федерации РФ по сотрудничеству с Национальным собранием Афганистана, отметил, что Китай давно проявляет к Афганистану большой интерес. «Если слегка углубиться в прошлое, то еще в 60-е годы, когда в Афганистане образовалось много партий, одна из них была маоистстская. Называлась «Голос масс». Влияние идей Мао Цзэдуна в 70–80-е годы было весьма значительным. Последователей этих идей можно охарактеризовать как левых радикалов», – напомнил он.

Афганистан - источники и импорт энергии. Мегаватт в час, 2010-2011-2012 гг.

Во время пребывания советских войск Китай был на стороне Запада, поддерживал моджахедов, поставлял оружие. И сейчас там можно купить автомат Калашникова китайского производства. Правда, он стоит в четыре раза дешевле российского. В настоящее время китайское присутствие расширяется. Это как прибой, который прибывает незаметно. «На рынках продаются яблоки, лук, чеснок, зелень из Китая. А китайский ширпотреб наводнил страну – одежда, фонарики и пр. Правда, пока проект добычи меди на втором по запасам в мире после Чили месторождении «Айнак» в 35 км от Кабула китайцам реализовать не удалось», – сказал Некрасов.

Китайские компании выиграли тендер на разработку месторождения, но им не дали развернуться. Тут сказалось давление США. Китайцам не предоставляли землю, чтобы можно было установить вагончики для специалистов, для охраны. Не решались проблемы безопасности. Работы сейчас свернуты – уже под другим предлогом. В этом месте были обнаружены очень ценные исторические артефакты: следы цивилизации, которой больше тысячи лет, стоянки древних людей. Сейчас там идут не геологические, а археологические раскопки.

«У Китая и Афганистана есть небольшой участок прямой границы. Китайским властям приходится ломать голову над тем, как пресечь распространение через нее исламистской идеологии», – отметил эксперт.

Преимущество Китая по сравнению с западными державами и Россией состоит в том, что у него репутация нейтрального игрока. Кроме того, Китай обладает сильным влиянием на Пакистан. А это главный спонсор «Талибана».

Афганистан - доступная энергия. Мегаватт в час, 2010-2011-2012 гг

О намерении Пекина занять более значимое, чем прежде, место среди держав, помогающих Афганистану, говорит и тот факт, что во время пребывания Гани в Пекине там пройдет так называемый Стамбульский министерский процесс. На этой конференции по Афганистану будут присутствовать китайский премьер-министр Ли Кэцян, представители США, Евросоюза.

По словам Некрасова, Россия обычно посылает на этот форум представителей своих посольств или работника МИДа. Дело в том, что пока организационная структура этого форума не оформлена и его перспективы не ясны.

Новый президент Афганистана Ашраф Гани Ахмадзай совершил первое большое зарубежное турне. В маршруте значились Саудовская Аравия и соседний Китай. В королевстве, как и обещалось ранее, он совершил малый хадж и повстречался с монархом. Посещение мусульманских святынь имело для главы государства весьма важное, но, тем не менее, как представляется, пока больше символическое значение и фокусировалось, прежде всего, на его самоутверждении в новом качестве как у себя в стране, так и в исламском мире. Поездка же в Пекин (в том числе, учитывая, что еще до исхода афганских выборных баталий китайская сторона давала понять о готовности сразу принять у себя победителя) ориентировалась на достижение новых конкретных договоренностей. Тем самым, был продолжен заложенный еще при прежнем руководстве и Китая, и Афганистана курс на долговременное стратегическое сотрудничество.

Начавшийся месяц назад новый этап внешнеполитического маневрирования Кабула представляется для него особо значимым в нынешних условиях, когда страна вступает в заключительную фазу вывода американских и НАТОвских войск и возникающих на этом фоне неопределенностей. Ключевые проблемы — безопасность, налаживание мирного процесса, обеспечение эффективной борьбы с терроризмом и производством наркотиков, «перезагрузка» экономики, в том числе за счет новых иностранных инвестиций и т.д. Все эти вопросы, в той или иной мере конкретности, получили отражение в инаугурационной речи А.Гани, задумавшего также и амбициозную реформу триады власти и органов госуправления. Для решения стоящих перед правительством задач весьма важна не только финансово-экономическая, но и морально-политическая поддержка извне.

Афганистан - миграция и беженцы

Проблемы Афганистана и, прежде всего, степень их возможного влияния на стабильность в регионе, являются предметом самой серьезной озабоченности всех соседей страны. И Китай в этом смысле не исключение. В Кабуле это хорошо понимают и в шкале своих внешнеполитических приоритетов первостепенное значение придают этим отношениям. Затем речь идет об исламском мире, странах Запада, включая Канаду и Японию, государствах Азии, где выделяются Китай (вновь), Индия и монархии Персидского залива. Завершают список международные структуры. Примечательно, что конкретно ни США, ни Россия в контексте внешнеполитического раздела инаугурационной речи А.Гани упомянуты не были (а, как известно, выступления глав государств не готовятся «скандачка»).

Что касается Москвы, то такая ситуация представляется достаточно предсказуемой. Однако, отсутствие ссылок на значение сотрудничества с Вашингтоном, тем более, при наличии двустороннего соглашения в области безопасности, на первый взгляд могло бы показаться достаточно странным. Однако, это может свидетельствовать о стремлении Кабула попытаться (хотя бы внешне) несколько дистанцироваться от одиозного прошлого афгано-американских отношений. Ситуация для властей непростая: с одной стороны, они продолжают остро нуждаться в США, а с другой, осознают, что «поезд почти ушел» и целесообразно проявлять дополнительную активность на других, все более выгодных именно сейчас, направлениях.

Тем не менее, в практическом плане влияние США и стран НАТО (читай, и Евросоюза) на афганские дела будет сохраняться весьма значительным. Ведь новые обязательства Вашингтона включают и предоставление ИРА (во всяком случае, на ближайшее десятилетие) не только определенного оборонного, но и финансового зонтика. При этом, Кабулу, намеренному активно развивать восточное направление своей политики, следует серьезно учитывать чувствительность ряда его важнейших партнеров к американскому военному присутствию.

Афганистан - торговля товарами

Об укреплении двусторонних связей недавно говорили по телефону главы США и Афганистана, получившие приглашение посетить Вашингтон. Но практически все американские представители, с кем доводится обсуждать афганский вопрос, утверждают, что после вывода иностранных войск Кабулу, вряд ли, следует ожидать от США внушительной экономической помощи. Думается, что это осознают и в дворце «Арг», с чем в значительной мере и связана активизация его региональной политики. Уже состоялись деловые контакты с Индией и Пакистаном. Афганскую столицу с блиц-визитом посетил премьер Великобритании, после чего состоялось закрытие последней британской военной базы, действовавшей в стране в рамках миссии НАТО и Международных сил.

Отметился и президент Турции, с которым речь также шла о сотрудничестве в области безопасности; с мусульманскими странами – членами ОИС начались переговоры о финансировании некоторых энергетических проектов, в том числе транзитных через ИРА. Из центрально-азиатских республик ожидаемую активность проявил Ашхабад, вместе с Пакистаном и Индией заинтересованный в продвижении давно обсуждающегося регионального энергетического проекта Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия.

В повышенном внимании Пекина к Кабулу нет ничего нового. Оно стало проявляться уже в начале 1990х годов, после свержения коалицией моджахедов «прокоммунистического» правительства Наджибуллы и активно продолжилось в постталибский период. Нынешнее положение дел вытекает из прошлого. С экономической точки зрения Афганистан интересен для Поднебесной, прежде всего, как поставщик сырья для ее бурно развивающейся экономики. Сырьевые ресурсы Пекин ищет по всему миру. Именно этим были обусловлены, в частности, и энергичные усилия китайской стороны по закреплению в нефтеносных районах на севере Афганистана и освоении одного из крупнейших в мире меднорудных месторождений недалеко от Кабула (кстати, в свое время они были ключевыми объектами советской экономической помощи Афганистану).

Афганистан - торговля услугами

Однако их реализация тормозилась как сохранением в ИРА общей нестабильности, так и ее переносом в последнее время в приграничные с КНР анклавы. Это происходило на фоне одновременного роста нестабильности в западных, соседних с Афганистаном и Центральной Азией мусульманских регионах китайского Синьцзяна, развития там центробежных и сепаратистских тенденций, прежде всего, за счет деятельности «Исламского движения Восточного Туркестана», а также масштабов нелегального проникновения на территорию КНР наркотиков афганского производства.

Все это предопределило наблюдающееся сегодня повышенное внимание Пекина к политическим аспектам афганской проблемы, решение которой он в значительной мере и ранее видел в нахождении общих знаменателей между Кабулом и талибами. Предметом взаимной обеспокоенности в последнее время не может не быть также агрессивная активность «Исламского государства Ирака и Леванта». Есть опасения возможности распространения его влияния на ИРА (что уже частично наблюдается в последнее время), а также определенного смыкания ИГИЛ с афганскими и центрально-азиатскими радикальными группировками. Знаменательным штрихом в афгано-китайских отношениях последнего времени стало и назначение Пекином (несколько запоздавшее по сравнению с другими странами, в частности, с Россией и США) специального представителя по Афганистану. Им стал первый посол КНР в постталибском Кабуле Сунь Юйси.

Совпадение долговременных интересов двух стран предопределило успех нынешней поездки афганского лидера в Пекин фактически еще до ее начала. А.Гани провел переговоры с председателем КНР Си Цзиньпином, и по итогам контактов были подписаны меморандумы о технико-экономическом и гуманитарном взаимодействии. Они, в частности, предусматривают выделение Кабулу в ближайшие три года порядка четверти миллиарда долларов, прием на учебу около трех тысяч афганских граждан и т.д. Немаловажным аспектом встречи были, естественно, и приобретающие в последнее время дополнительную актуальность вопросы безопасности, включая наращивание совместной борьбы против терроризма и нелегальных наркотиков. В Пекине не могли не отметить заверения афганского руководителя о готовности укреплять взаимодействие в борьбе против уйгурского сепаратизма и экстремизма. Со своей стороны, Кабулу весьма важна поддержка Пекина в диалоге с Пакистаном: традиционное влияние китайской стороны на Исламабад остается неизменным.

Афганистан - туризм

Рассматривая визит А. Гани в Пекин в более широком региональном аспекте, можно подметить, что с китайской стороны он полностью вписывается в концепцию экономической дипломатии. Одна из ее важнейших задач (помимо коммерческих) — создание стране благоприятного внешнего окружения. В значительной степени именно через эту призму целесообразно рассматривать, в частности, и прошлогодние инициативы китайского лидера по Экономическому поясу шелкового пути (ЭПШП). Воплощение в жизнь этой идеи, как представляют в Пекине, могла бы существенно сблизить экономики стран региона, значительно усовершенствовать транспортные коммуникации с выходом и на более широкое евразийское измерение, придать импульс общему развитию региона, укрепить его взаимодействие в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), наблюдателем в которой является и Афганистан. В этом же контексте, в последнее время фиксируется и заметный рост интереса КНР к созданному в 2011 году Анкарой и Кабулом (не без подачи США) так называемому Стамбульскому процессу (СП). Как известно, его важнейшая задача — укрепление доверия в регионе с упором на активное вовлечение Афганистана в его хозяйственную жизнь.

Только что в Китае, в присутствии нового афганского президента состоялась очередная министерская встреча государств-участников и «группы поддержки» СП. Она вновь продемонстрировала стремление КНР укрепить практическую составляющую этого форума, а также сделать более выпуклым его «политический профиль». Выражается это, прежде всего, в инициативе Пекина о наделении СП определенными посредническими функциями в переговорах между Кабулом и вооруженной оппозицией. Что конкретно имеется в виду под этим проектом, покажет будущее.

Однако вполне очевидно, что такая линия корреспондируется и с намерением афганских властей придать новый импульс поискам точек соприкосновения со своими противниками. С учетом того, что, как сам Афганистан, так и практически все его соседи (за исключением Туркменистана) являются членами ШОС, на встрече могла вырисовываться и возможная тенденция на некий патронаж Стамбульского процесса со стороны ШОС. Как проявление этого может рассматриваться обсуждение проекта Экономического пояса не только на недавнем душанбинском саммите «Шестерки», но и на только что завершившейся министерской встрече Стамбульского процесса.

Афганистан - показатели энергетики в экономике

В целом же, все последние действия КНР свидетельствует о том, что Пекин намерен и далее закрепляться на позициях важнейшего игрока на афганском (и, соответственно, региональном) политическом поле. Учтет ли он опыт США, а до него — бывшего СССР, покажет время. Главнейшая задача регионального и мирового сообщества на ближайшую перспективу – обеспечение мира и стабильности в Афганистане, предотвращение распространения с его территории волн нестабильности, терроризма и наркодилерства, оказание ему содействия в экономическом развитии. В этом интересы России полностью совпадают с интересами Китая, что предоставляет широкие возможности для их активного взаимодействия и на этом направлении мировых дел.

Китай и Афганистан – давние партнеры. Но партнерство было прервано затяжной войной в этой стране и вводом войск НАТО в Афганистан. После начала процесс вывода американских войск из Афганистана Пекин назначил своего спецпредставителя в этой стране. Им стал Сунь Юйси, ранее исполнявший обязанности посла Китая в Афганистане и Индии. Ранее между странами был подписан План совместных действий по реализации Декларации по установлению между Китаем и Афганистаном отношений стратегического сотрудничества и партнерства.

Важность активизации Китая на афганском направлении и позицию Москвы объясняют для информационного сайта «Афганистан.Ру» российские и международные эксперты, специализирующиеся на афганской проблематике.

Равшан Темуриён, политический аналитик – исследователь по Средней Азии Монреалького Университета:

Китайская Народная Республика имела всегда ровные и дружественные отношения с Афганистаном. Эти отношения зарождались еще в начале 1955 года, когда впервые два соседних государства официально установили дипломатические отношения. Еще через два года премьер-министр и вице-премьер Китая посетили Кабул, где были приняты королем Мохаммад Захир Шахом и премьер-министром Мухаммад Давудом. В октябре 1957 года премьер-министр королевства Афганистан Мухаммад Давуд нанес ответный визит в Китай. Его принимал председатель КНР Мао Цзэдун. Позже в конце 1963 г. Китай и Афганистан урегулировали вопрос о спорных территориях в Ваханском коридоре. Афганистан получил контроль над этим коридором. В итоге, протяженность общих границ между Афганистаном и КНР составила 92,45 км.

Отношения между Китаем и Афганистаном были приостановлены после вторжения в Афганистан войск СССР. Пекин официально осудил действия Кремля и закрыл свое посольство в Кабуле, оставив лишь консульских работников для оформления виз. После свержения режима Талибов в 2001 г. Китай восстановил отношения с Афганистаном, предлагая безвозмездную финансовую помощь правительству Афганистана, а также инвестируя в крупные экономические проекты. Например, размер заявленных инвестиций в Айнакские медные шахты составил 3,5 млрд. долларов.

В отличие от России, Китай в новых условиях миропорядка адаптировал свою политику более емко и рационально к новым реалиям, особенно в Центральной Азии.

Во-первых, Пекин ведет спокойную, но в тоже время дерзкую экономическую и инвестиционную политику в противовес несбалансированной и пассивной политике Москвы в Центрально-азиатском регионе.

На фоне вывода войск США и их партнеров из Афганистана, Китай, как соседнее и дружественное государство, больше всего заинтересован в мирном и стабильном независимом Афганистане. Анализируя последние события в Афганистане, китайские «драконы» становятся более уверенными в преследовании своих экономических интересов в этой стране. Пекин внимательно наблюдет за нерасторопными действиями России в регионе, постепенно занимает ее позиции. Конечно же, время работает не в пользу Москвы. Утраченные Россией позиции в Центральной Азии, в том числе в Афганистане, в скором времени восстановить будет невозможно.

Чтобы укрепиться в регионе и вывести Афганистан и другие страны Центральной Азии в Индийский океан, Китай взялся за строительство крупнейшей стратегического объекта – порта Гвадар в провинции Белуджистан, Пакистан. Китайские инвесторы в ходе второй фазы строительства этого объекта намерены вложить 932 млн. долларов.

Во-вторых, КНР имеет проблемы с уйгурскими повстанцами, основная часть которых находится на территории Афганистана и приграничных районах с Пакистаном. Уйгурские повстанцы, которые борются за независимость провинции Синцзянь (как сами уйгуры называют «Восточный Туркестан»), поддерживают связь с радикальным движением Талибан. С укреплением своих позиций в Афганистане Пекин, естественно, хочет иметь рычаги воздействия на кабульский режим по пресечению и искоренению уйгурских сепаратистов, которые могут использовать приграничные районы с Китаем.

Динамика роста опиатов - Процентное сопоставление 2012 и 2013 гг

Александр Князев, эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку:

Активизация Китая в Афганистане – давно ожидаемая, я еще десять лет назад проговаривал китайским коллегам перефразированный афоризм: если вы не будете заниматься Афганистаном, Афганистан вами займется…

Года три назад в китайской экспертной среде заговорили об угрозе афганского наркотрафика, раньше это их вроде не касалось. Участие уйгурских террористов в афганских событиях с вероятностью возвращения на родину с полученным опытом – еще одна тема, которая волнует китайских экспертов. Но главное, наверное, даже не это. Главное, пожалуй, заключается в осознании и теперь уже в движении к реализации двух простых и важных для Китая выводов. Во-первых, нынешнее состояние международных отношений в их глобальном измерении показывает неизбежность той или иной формы конфронтации КНР и США, и американское военное присутствие в Афганистане в более осознанной форме воспринимается Пекином как угроза его безопасности и интересам в целом. В том числе, и, это, во-вторых, угроза реализации китайских экономических проектов, китайских проектов в сфере трансрегиональных коммуникаций.

В последние годы китайские компании начали вкладывать в Афганистан немалые инвестиции, можно вспомнить самый крупный, наверное, из инвестиционных проектов – разработка крупнейшего в мире медного месторождения «Айнак» в афганской провинции Логар. Тендер был выигран китайской China Metallurgical Group Corporation весной 2007 года, но к его серьезной разработке китайцы так и не могут приступить в силу отсутствия условий безопасности. В Пекине, в отличие, например, от Москвы, давно уже существует вполне однозначное мнение: американское присутствие в Афганистане само по себе является причиной конфликта, это присутствие никаким образом не направлено на обеспечение безопасности региона, напротив, оно призвано обеспечивать в необходимый момент дестабилизацию той или иной страны. Есть множество фактов, подтверждающих такой вывод. Позиции Китая в Афганистане будут усиливаться, и это вполне адекватно вписывается в общую логику китайской региональной политики и внешней политики Пекина в целом.

Динамика роста опиатов - Согласно докладу за два десятилетия

О наличии позиции Москвы по Афганистану вообще и по росту китайского влияния в Афганистане и в Средней Азии, на Среднем Востоке говорить будет трудно до тех пор, пока в российском экспертном сообществе и в кругах принятия политических решений будет продолжаться существующая едва ли не со времен экс-президента СССР Михаила Горбачева и экс-министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварднадзе противоречивая оценка роли США в регионе. Часть московского истеблишмента вполне адекватно понимает происходящее, но в решениях почему-то доминирует перевернутое с ног на голову мнение, будто американские военные в Афганистане каким-то образом снижают для нас уровень происходящих оттуда угроз.

Каким образом? Увеличением в десятки раз объемов наркотрафика? Или переброской вертолетами Пентагона боевиков Исламского движения Узбекистана и других аналогичных группировок к северным границам, содействием их перегруппировке с последующими задачами фильтрации в страны региона и его дестабилизацией? Китайское влияние в Афганистане, как и в Средней Азии, в среднесрочной перспективе в малой степени входит в противоречие с российскими интересами. Есть общий большой интерес: абсолютный вывод любых военных формирований США (включая частные военные компании, это немаловажный нюанс) и стран НАТО и из Афганистана, и из региона. У России есть сильный рычаг давления, использование которого, кстати, было бы поддержано Китаем, а заодно, очень гармонично вписалось бы в нынешнее состояние российско-американских отношений. Я имею в виду закрытие так называемого «Северного маршрута».

Когда о нем говорят, почему-то подразумевают его использование для гипотетического вывода западных войск из Афганистана, хотя его главная функция состоит в снабжении этих войск, особенно учитывая, что никто эти войска выводить не собирается. Декларации американских политиков на этот счет принимать на веру не стоит, на то они и декларации. Есть утвержденный афганской Лойя Джиргой договор между США и Афганистаном, фиксирующий более двадцати наземных пунктов на афганской территории, где подразумевается сохранение военного присутствия. Независимо от исхода затянувшихся до неприличия президентских выборов в Афганистане, этот договор будет подписан любым из победителей, и тогда военное присутствие США (а, значит, и угрозы для КНР и РФ) будет легитимизировано. Вопрос о закрытии «Северного маршрута» мог бы быть поднят РФ и поддержан КНР на саммите ШОС в сентябре в Душанбе./p>

Алексей Фененко, доцент факультета мировой политики МГУ имени М.В. Ломоносова:

Нынешний всплеск интереса руководства КНР к Афганистану вызван четырьмя причинами. Первая причина – предстоящий вывод основного контингента из Афганистана. Это с высокой степенью вероятности приведет к дестабилизации ситуации в данной стране. В Китае внимательно наблюдают за текущим кризисом в Ираке, опасаясь, что нечто подобное (только в более угрожающем масштабе) произойдет и на афганской территории. В такой ситуации Пекину выгоднее иметь сильное афганское правительство, чтобы не оказаться вовлеченным в большую войну возле собственных границ.

Вторая причина – опасения перед ростом сепаратизма в Синцзян – Уйгурском округе. Любая активизация исламских радикалов в Афганистане может повлечь за собой дестабилизацию западных районов Китая, где проживает большое количество мусульман. Опыт текущего кризиса в Ираке доказывает, что радикалы могут формировать трансграничные образования.

Третья причина – неприязнь китайского руководства к возрожденному весной 2013 г. американскому проекту «Афпак». Речь идет о создании единой системы Афганистана и Пакистана со сдвоенными гарантиями со стороны НАТО и Индии. Китай недоволен таким решением. Пекин в случае его реализации окажется в стороне не только от проблем безопасности Афганистана, но и столкнется с усилением своего основного регионального соперника – Индии.

Четвертая причина – ослабление внимания России к региональным процессам. Год назад в Пекине были уверены, что, в крайнем случае, роль гарантов региональной безопасности возьмут на себя Россия и ОДКБ. Теперь из-за вооруженного конфликта на Украине внимание Москвы переключается с Центральной Азии на европейские проблемы. Приходится создавать собственные механизмы кризисного реагирования.

Что же касается реакции Москвы на действия Пекина, то позиция России пока неопределенна. На фоне нарастающего конфликта на Украине российскому руководству сложно фокусировать внимание на проблемах Центральной Азии. Кремль также видит в китайско-афганском партнерстве средство девальвировать неприятный и для него проект «Афпак». В Москве, полагаю, рады, что Китай готов поучаствовать в укреплении безопасности Афганистана.

Рафик Сайфуллин, политолог, экс-советник президента Узбекистана:

На мой взгляд, у КНР пока нет особых, особенно экономических, интересов в Афганистане. Но в Пекине прекрасно понимают, что афганская проблематика существенно влияет на весь Центрально-азиатский регион в целом. Поэтому с учетом своей «наполеоновской» геополитики китайцы просто вынуждены обозначить свою активность в Афганистане. К тому же КНР в большей степени заинтересована в расширении ШОС, а это, прежде всего, Афганистан, Пакистан и Иран. Думаю, что миротворцами в Афганистане китайцы себя выставлять не будут. Но есть существенный аспект – перспективы консолидации памирских таджиков – т.н. наших «местных курдов», а это уже серьезно и КНР уже усиливает свои военные группировки на памирском направлении, дабы не допустить возможной дестабилизации обстановки.

Андрей Казанцев, доктор политических наук, директор Аналитического центра МГИМО:

Китай уже давно вышел на роль «игрока № 2» в международных отношениях, стремящегося опередить «игрока № 1» – США. «Стратегия Обамы», предусматривавшая перебазирование всех доступных сил США на Тихий океан фактически признала этот вызов. При этом, у Пекина-суперигрока в сфере экономики было явное отставание от США в чисто политической сфере. Новый руководитель КНР Си Цзинпин принял этот вызов, активизировав китайскую внешнюю политику, идут разговоры о постановке задачи «обогнать США». К тому же, КНР получил настоящий «подарок» от России в виде отвлечения сил США от азиатско-тихоокеанских целей. Это позволяет сравнительно безболезненно наращивать китайское влияние в мире, так как у США сейчас заведомо не хватит сил противостоять одновременно России на «европейском фронте» и Китаю – на азиатско-тихоокеанском.

Все эти общие соображения относятся и к китайской политике в Афганистане. США не смогли разрешить ситуацию в этой стране, напротив, она имеет тенденцию к ухудшению (например, ухудшается состояние «наркотической проблемы»). Китай же намерен вложить в Афганистан серьезные средства. У него не только хорошие отношения с кабульским правительством, есть даже «свои талибы», охраняющие китайские инвестиции. К тому же, Китай в Афганистане пользуется поддержкой своего давнего стратегического партнера – Пакистана (дополнительно решается и задача «насолить» Индии, с которой у Китая так же, как и у Пакистана, очень тяжелые отношения). Если Китай сможет как-то поспособствовать решению «афганской проблемы», то его позиции в регионе и мире усилятся.

Россия, в целом, поддерживает идею о том, что афганскую проблему надо решать путем диалога всех афганских сил и вовлеченных в афганские дела стран, но, прежде всего, она выступает за диалог государств-соседей Афганистана (включая Иран, Пакистан, КНР, страны Центральной Азии, Индию, и т.д.). Одновременно Москва, реалистично оценивая достаточно слабые перспективы мирного решения афганской проблемы, серьезно активизировала поддержку ряда государств Центральной Азии, входящих в ОДКБ (прежде всего, Таджикистана и Кыргызстана). По сути дела, она рассчитывает создать «защитный вал» от афганских проблем на границе Таджикистана и Афганистана.

Аркадий Дубнов, эксперт по проблемам постсоветского пространства:

Безусловно, возрастающее внимание Китая к развитию ситуации в Афганистане связано с перспективой вывода оттуда основного контингента войск США. Китай обеспокоен ростом исламистского подполья в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) и не исключает связи уйгурских боевиков с исламским экстремизмом афганского происхождения, интенсивность которого может возрасти с выводом войск. Удивительно не то, что Пекин назначил своего посла в Кабуле китайским спецпредставителем в Афганистане, а то, что это было сделано только сейчас, спустя несколько лет после того, как Москва осуществила такой шаг, назначив на этот пост экс-посла РФ в Кабуле Замира Кабулова. И это при том, что экономические интересы Китая в Афганистане гораздо более существенны, чем российские.

Думаю, что еще одной причиной, побудившей Поднебесную повысить формальный уровень своего интереса к Афганистану, стало стремление подчеркнуть свою поддержку новому президенту Афганистана, независимо от того, кто им станет после пересчета голосов на выборах. Наконец, еще одним объяснением такого назначения служит то, что ШОС по результатам своего очередного саммита в Душанбе 11-12 сентября с.г., скорее всего, примет решение о том, что обеспечение стабильности в Афганистане будет главной задачей Организации на ближайшее время. Однако прием Афганистана в полноправные члены ШОС в ее повестке дня пока не значится, следовательно, внимание к этой стране и интенсификация сотрудничества с ней будет выражаться другими механизмами, в том числе, институтом спецпредставительства.

В Москве, очевидно, с пониманием относятся к такому шагу Пекина, поскольку в ее интересах сотрудничество с ним в обеспечении стабильности в Афганистане. Россия уже заявила устами главы МИД Сергея Лаврова, что эта цель видится основной в деятельности ШОС в ближайшем будущем (см. выше). Кроме того, Россия в нынешних условиях будет стремиться к сотрудничеству с Китаем в максимально возможном спектре международных вопросов. Ныне укрепление дружбы против США чрезвычайно актуально. Взаимопонимание на «афганском треке» может оказаться для Москвы и Пекина самым беспроблемным по сравнению с остальными направлениями сотрудничества, ориентированными на страны Центральной Азии, что выглядит цементирующим фактором внутри ШОС.

Источник 1
Источник 2
Источник 3