В понедельник в Южно-Китайском море завершаются семидневные российско-китайские военные учения «Морское взаимодействие – 2016». Флот КНР по своим размерам значительно опережает российский и составляет серьезную конкуренцию ВМС США. О растущей военной мощи Китая «Газете.Ru» рассказал военный эксперт, ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Василий Кашин.

Говоря о военно-технической модернизации КНР, необходимо учитывать главную особенность Китая — гигантский потенциал. С учетом паритета покупательной способности Китай — крупнейшая экономика мира, страна обладает самыми многочисленными в мире вооруженными силами. А значит, в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) КНР будет по большинству видов вооружений всегда обладать значительным количественным превосходством не только над своими соседями, но и над силами США в западной части Тихого океана.

Однако представление о том, что Китай способен штамповать технически сложные изделия по бросовым ценам и в гигантских количествах, является, конечно, преувеличением.

Сейчас, в особенности после произошедшей в 2014 году девальвации рубля, сходные по предназначению и сравнимые или лучшие образцы техники российского производства становятся ощутимо дешевле китайских.

Это было продемонстрировано, в частности, в ходе танкового тендера в Таиланде 2016 года, где китайский танк VT-4 был дороже российского Т-90. Характерно, что последнее обстоятельство не помешало китайцам выиграть конкурс.

КНР пока по-прежнему отстает по многим направлениям развития военной техники и от США, и от России. Но если в 1990-х годах и в начале 2000-х речь зачастую шла об отставании на 20–30 лет, то сейчас речь идет об отставании скорее на 10 лет. Уже сейчас некоторые виды военной техники китайского производства находятся примерно на одном уровне с образцами, серийно производимыми США, Западной Европой, Россией.

КНР, например, выпускает истребители поколения 4 J-10B, оснащенные самыми современными системами радиолокационного обнаружения — станциями с активными фазированными антенными решетками (АФАР); ракеты «воздух-воздух» с активными радиолокационными головками самонаведения, примерно соответствующие состоящим на вооружении образцам американских AMRAAM и Р-77; линейку весьма современных зенитных ракетных комплексов (ЗРК); высокоточные баллистические и крылатые ракеты средней дальности.

Китайские артиллерийские системы, в том числе 155-мм гаубицы PLZ-05 и тяжелые реактивные системы залпового огня, такие как А100, одерживают победы на тендерах и над российскими, и над западными конкурентами, поскольку на данный момент находятся на передовом уровне, в том числе обеспечены высокоточными боеприпасами.

Некоторые китайские достижения уникальны. Китай первым поставил в войска противокорабельные баллистические ракеты средней дальности (DF-21D, DF-26D), которые, если будут подтверждены их надежность и характеристики, могут изменить облик войны на море. КНР наряду с США и Россией активно реализует программу создания систем противоракетной обороны на возможном театре военных действий и стратегической ПРО с перехватом ракет на среднем участке траектории.

Китайцы находятся на передовых позициях в разработке противоспутникового оружия. По оценкам американских экспертов, КНР может оказаться первой страной, которая поставит на боевое дежурство комплексы противоспутникового оружия, способные сбивать не только разведывательные спутники на низких орбитах, но и спутники глобальных систем позиционирования, находящиеся на высоких геостационарных орбитах (до 40 тыс. км).

Проблемой китайского ВПК остается его недостаточная способность к самостоятельным прорывным инновациям. Большинство достижений связаны со специфической китайской моделью — глубокой переработкой привлеченных извне технологий. Эта модель в большинстве случаев уже довольно далеко отошла от простого копирования и предполагает привлечение иностранных технологий на первом этапе, их глубокое осмысление, синтез и создание собственной техники на этой базе. Многие из последних китайских результатов в области военной техники были достигнуты именно таким путем.

Например, в последнее время Китай начал наконец оснащать не только двухдвигательные, но и однодвигательные истребители авиационными двигателями WS-10 «Тайхан» собственного производства и разработки.

«Тайхан», который начали проектировать еще в конце 1980-х годов, не являлся копией какого-либо иностранного образца, а был результатом глубокого анализа и изучения конструкций нескольких типов советских, европейских и американских авиационных двигателей 1980–1990-х годов. Судя по всему, разработка КНР все еще отстает от современных аналогов российского производства по ресурсу и надежности. При попытках экспорта авиационной техники Китай почти всегда вынужден оснащать ее импортными двигателями — это касается как самолетов, так и вертолетов.

Кроме того, «Тайхан» соответствует потребностям самолетов 4-го поколения, а в войска КНР уже вот-вот должны начать поступать первые истребители 5-го поколения J-20, поэтому Пекин по-прежнему заинтересован в сотрудничестве с Москвой в области двигателестроения. Тем не менее важный шаг сделан: Китай способен обеспечить основные боевые машины своих ВВС двигателями без иностранной помощи, что важно с точки зрения национальной безопасности.

Основной китайский ЗРК большой дальности HQ-9 представляет собой комбинацию: некоторые элементы наземного оборудования разработаны по китайскому заказу в России, а сама ракета создана с учетом полученных от Израиля материалов (по некоторым предположениям, и натурного образца) американской зенитно-управляемой ракеты MIM-104C и собственных китайских наработок.

HQ-9 безусловно уступает новейшим российским системам, что заставляло КНР параллельно с производством своих комплексов приобретать российские С-300ПМУ2 и С-400. Однако китайский ЗРК был достаточно хорош для того, чтобы в 2013 году одержать победу на турецком тендере по закупкам систем ПВО, где HQ-9 противостояли американские, европейские и российские системы (результаты тендера были отменены под политическим нажимом США). Свою роль сыграла готовность КНР предоставить выгодные финансовые условия и пойти на передачу технологий.

Создаются и новые типы ЗРК с существенно увеличенными боевыми возможностями по сравнению с HQ-9 и повышенными характеристиками для борьбы с баллистическими целями.

Стратегия креативной имитации, синтеза и адаптации иностранных достижений к своим нуждам позволяет снизить отрыв от лидеров до минимума, хотя и не дает возможности вырваться вперед. Руководство оборонной промышленности КНР осознает существующие ограничения и стремится их преодолеть. В некоторых случаях ему это удается — в частности, в работе над баллистическими ракетами.

Развитие стратегических ядерных сил (СЯС), строительство системы предупреждения о ракетном нападении и развитие систем ПРО являются важнейшими приоритетами для Китая в военно-технической сфере и отвлекают на себя гигантские ресурсы. Еще в начале 2000-х годов Пекин, по всей видимости, был на последнем месте среди постоянных членов Совета Безопасности ООН по числу развернутых ядерных боеголовок.

Сейчас же он является единственной официальной ядерной державой, стабильно наращивающей численность готовых к применению ядерных зарядов, хотя по-прежнему сильно уступает в этом отношении России и США (согласно большинству оценок, количество развернутых китайских боеголовок не превышает 250).

По номенклатуре производимых средств доставки ядерного оружия Китай уже давно вышел из одной лиги с Францией.

КНР развивает три базовых семейства межконтинентальных баллистических ракет (МБР). Это уже состоящие на вооружении жидкостные ракеты DF-5, последняя модификация которой оснащена разделяющейся головной частью индивидуального наведения, и мобильная твердотопливная DF-31, «многоголовая» модификация которой DF-31B проходит испытания. В процессе принятия на вооружение находится более тяжелая твердотопливная МБР DF-41, для которой будут созданы шахтная, грунтовая и железнодорожная модификации. В Китае производится линейка ракет средней дальности (от 1 тыс. до 4 тыс. км), которые имеют как ядерные, так и неядерные высокоточные варианты.

По американским оценкам, с прошлого года мог заступить на боевое дежурство и морской компонент СЯС КНР из четырех атомных ракетных подводных лодок проекта 094 с межконтинентальными ракетами JL-2. Ведется работа над усовершенствованными вариантами атомных подводных лодок с баллистическими ракетами (ПЛАРБ), на которых будут установлены ракеты с увеличенной дальностью. Как и в России, проходят летные испытания гиперзвуковых маневрирующих боевых блоков для баллистических ракет.

У КНР отсутствует лишь авиационный компонент СЯС, но факт разработки стратегического бомбардировщика подтвержден официально. Строятся объекты наземной системы предупреждения о ракетном нападении, и ведется подготовка к созданию космического эшелона системы предупреждения.

В отличие от Москвы и Вашингтона, Пекин не связан никакими договорами и ограничениями в разработке и производстве систем ядерных вооружений и отказывается от диалога на эту тему, ссылаясь на то, что до сих пор сильно отстает от обеих сверхдержав.

Тем не менее на техническом уровне уже созданы предпосылки для рывка в наращивании китайских ядерных вооружений, рывка, который где-то в следующем десятилетии может завершиться приближением к российскому и американскому уровню по количеству развернутых боеголовок на стратегических носителях. Ядерное сдерживание остается невидимым фундаментом существующей системы международных отношений в сфере безопасности, и возможное появление третьей сверхдержавы будет иметь самые серьезные последствия для мировой политики.

США, в частности, придется переосмыслить свою систему союзов и обязательств в АТР с учетом резко возросших рисков неприемлемого ущерба в случае конфликта не только с Россией, но и с Китаем. Последствия таких изменений будут глобальными и отразятся как на мировой политике, так и на мировой экономике.

Особенностью китайских ракетных войск (отдельного вида ВС, созданного в ходе реформ 2015 года на основе старой «второй артиллерии») является наличие в них помимо носителей ядерного оружия значительного количества (до 1700) высокоточных неядерных ракет средней и малой дальности, а также сотен крылатых ракет наземного базирования. Это позволяет КНР во многом компенсировать свое отставание в воздушной мощи от США и дает шанс на уничтожение военной инфраструктуры вероятного противника в АТР на раннем этапе конфликта. Развитие подобных высокоточных неядерных систем, повышение их возможностей по прорыву ПРО рассматривается китайцами в качестве важнейшей задачи.

Даже там, где догоняющая модель китайской оборонной промышленности сохраняется, ее результаты впечатляют.

Китай вырвался в число лидеров экспорта боевых беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) класса MALE (средняя высота и большая продолжительность полета).

Подобные БПЛА являются важнейшими системами оружия для противоповстанческих войн, которые идут на Ближнем Востоке, во многих районах Африки и Центральной Азии. К настоящему времени китайские беспилотники Pterodactyl авиакорпорации AVIC и CH-4 Rainbow ракетно-космического концерна CASC уже закупили Саудовская Аравия, Египет, Алжир, Ирак, Нигерия, а на постсоветском пространстве — Казахстан и Узбекистан.

Эти аппараты, созданные явно «по мотивам» американских MQ-1 Predator, вовсю используются в боевых действиях и закупаются странами – союзниками США, желающими ограничить свою зависимость от Вашингтона. КНР стала первой страной, которая смогла бросить вызов американской гегемонии в этом важном сегменте рынка вооружений. Россия пока вообще не производит аппаратов подобного класса.

В китайском военно-промышленном комплексе остаются и свои слабые стороны. Важнейшей среди них, по оценкам большинства экспертов, считается отставание в сфере противолодочной обороны. Это отставание имеет важное значение с учетом зависимости Китая от морской торговли и создания в стране в последние годы первого реально функционирующего морского компонента СЯС.

Китай в настоящее время переосмысливает себя как прежде всего морская, а не континентальная держава.

На континенте после распада СССР КНР не имеет серьезных потенциальных противников. Тенденция к неуклонному сокращению сухопутных войск Народно-Освободительной армии Китая (НОАК) наблюдается со второй половины 1980-х годов, когда обозначилась нормализация советско-китайских отношений.

На первое место выходит флот, перед которым стоит двоякая задача. Во-первых, он должен играть главную роль в реализации так называемой контринтервенционной стратегии — предотвращения эффективного вмешательства США в конфликты в регионе, например, вокруг Тайваня. Ставка делается на производство относительно современных типов неатомных подводных лодок, в том числе оснащенных воздухонезависимыми энергетическими установками, создание новых типов сверхзвуковых противокорабельных крылатых ракет, противокорабельных баллистических ракет.

Относительную слабость в сфере противолодочной обороны китайцы пытаются компенсировать за счет строительства масштабной сети донных гидрофонов вдоль всей линии побережья в пределах первой цепи островов (Японские острова – Рюкю – Тайвань – Филиппины – Индонезия). Еще один приоритет — развитие минного оружия.

Одновременно строится мощный океанский флот, который призван обеспечивать заморские военно-политические интересы КНР в таких регионах, как Африка и Ближний Восток.

В 2015 году Китай приступил к созданию первого постоянно действующего военного объекта за рубежом — пункта снабжения флота в Джибути. Общее количество построенных и строящихся китайских эсминцев, оснащенных зенитными ракетными комплексами большой дальности С-300ФМ и HQ-9H, уже составляет около 20 — это больше, чем когда-либо было кораблей, оснащенных ЗРК С-300 в составе ВМФ СССР.

Амфибийные силы китайского флота уже далеко опережают по своему техническому уровню и возможностям те, что были у СССР. Создается флот универсальных быстроходных транспортов снабжения флота, имеющих порой гигантские размеры (до 50 тыс. т водоизмещения). В дополнение к достроенному китайцами бывшему советскому тяжелому авианесущему крейсеру «Варяг» («Ляонин») в настоящее время в постройке в Даляне и Шанхае находятся еще два авианосца несколько модифицированного проекта.

В дальнейшем Китай планирует перейти к строительству больших атомных авианосцев «американского» типа, оснащенных электромагнитными катапультами и несущих, помимо истребителей, самолеты дальнего радиолокационного обнаружения.

ВВС завершает испытания двух типов истребителей пятого поколения (J-20, J-31). С учетом сложности этих машин сомнительны перспективы быстрого достижения ими боеготовности. Однако значительные средства вкладываются в создание новых модификаций существующих истребителей четвертого поколения. Например, развитием созданного на основе Су-27 истребителя J-11B является испытываемый J-11D с улучшенным планером и РЛС с АФАР; увеличивается выпуск усовершенствованного легкого истребителя J-10B.

Важнейшее значение для ВВС имеет начавшееся в этом году поступление в войска тяжелых транспортных самолетов Y-20. Китай, судя по доступным публикациям, планирует создать мощную стратегическую военно-транспортную авиацию, которая наряду с сильным флотом позволит ему поддерживать военное присутствие в удаленных регионах мира. Кроме того, собственный тяжелый самолет позволит обеспечить ВВС эффективными самолетами-заправщиками и различными самолетами специального назначения (дальнего радиолокационного обнаружения, радиотехнической разведки и т.п.).

Несмотря на то что сухопутные войска постепенно теряют роль главного вида китайских вооруженных сил, и в этой области есть место серьезным инновациям. НОАК активно оснащается новыми средствами разведки и управления; на учениях отрабатывается применение различных автоматизированных систем управления, позволяющих увязывать воедино разные рода войск и виды вооруженных сил и обеспечить быстрое прохождения информации от уровня взвода до штаба армии.

Учитывая предполагаемое превосходство противника в воздухе и его опору на высокоточное оружие, сухопутные войска насыщаются средствами РЭБ.

По-видимому, поставлена цель иметь полк или бригаду РЭБ в составе каждой из 18 армий.

По тем же причинам особое внимание уделяется войсковой ПВО сухопутных войск — китайцы осуществляют серийный выпуск собственной копии российского ЗРК «Тор-М1». Обстоятельства получения ими соответствующей технологии не вполне ясны. Китай ранее приобрел 27 боевых машин комплекса, но о передаче лицензий не сообщалось.

Переоснащение сухопутных войск новой бронетехникой и артиллерийскими системами идет сниженными темпами. Китайцы уделяют внимание модернизации давно устаревших систем. Например, старые 152-мм гаубицы типа 66 (аналог наших Д-20) уже приспособлены к стрельбе корректируемыми снарядами, выпускаемыми по российской лицензии (аналог отечественного «Краснополя»).

Китай осуществляет строительство военной машины, соответствующей статусу сверхдержавы и ориентированной на решение задач далеко за пределами АТР.

Успехи КНР уже достаточны для того, чтобы привести к серьезной корректировке военной и военно-технической политики США, что выразилось в появлении в последние годы двух концепций — «воздушно-морского сражения» (air-sea battle) и «третьей стратегии компенсации» (third offset strategy), специфически ориентированных на противостояние Китаю с учетом сильных и слабых сторон его армии и промышленности. Несмотря на нынешнюю конфронтацию между Москвой и Западом, ВС России не вызывают у американских коллег такого интереса. На их изучение не тратится и десятой доли тех ресурсов, которые направляются на анализ действий КНР.

В постепенно развертывающемся американо-китайском противостоянии у Пекина есть и другое важное преимущество. Его официальный военный бюджет составляет менее 1,5% ВВП, что гораздо меньше среднемирового уровня (2,3 и намного ниже американского уровня (около 4 .

Китайцы не включают в военный бюджет ряд важных статей расходов. Прежде всего это расходы на НИОКР по разработке новых видов вооружений предприятиями ВПК. Бюджет учитывает только расходы на серийные закупки военной техники и расходы на НИОКР, проводимые непосредственно НОАК (номерные НИИ и военные университеты армии играют важную роль, в частности, в программе создания суперкомпьютеров). Но даже с учетом скрытых статей китайские военные расходы на оборону, по оценке SIPRI, не превышали 2% ВВП.

В любом случае, Китай обладает существенными резервами по повышению доли военных расходов по отношению к ВВП, такие возможности отсутствуют у большинства его оппонентов.

При сокращении технического превосходства противника до определенного уровня оно может быть компенсировано за счет тактики, численности, боевой подготовки и других факторов. Так, в период войны в Корее новейший советский истребитель МиГ-15 уступал своему противнику F-86 Sabre по ресурсу двигателя, электронному оснащению и условиям работы летчика.

Тем не менее в целом советские и американские истребители выступали в качестве примерно равных противников, и советские ВВС смогли выполнить свою главную задачу — не допустить перекрытия путей снабжения сражавшихся на полуострове китайских и северокорейских войск. Исходя из этого в настоящее время американские специалисты и рассматривают перспективы возможных военных конфликтов с участием КНР в Азии.