Колоссальная помощь Советского Союза Китаю в 50-е годы позволила создать промышленную, научно-техническую и кадровую базу, с которой страна осуществила ошеломляющий прорыв в XXI век.

В полной мере это относится к атомной отрасли, создание которой позволило КНР войти в клуб ракетно-ядерных держав – пусть не на равных с СССР и США, но все-таки с серьезным боевым потенциалом.

Сегодня уже не секрет, что вплоть до резкого ухудшения советско-китайских отношений на рубеже 50–60-х годов Москва предоставила Пекину доступ к критически важной информации. Началось с откомандирования в июне 1958-го в Поднебесную группы специалистов из Арзамаса-16. Возглавлял ее один из ведущих ученых-оружейников Минсредмаша Евгений Негин, вскоре ставший в КБ-11 главным конструктором ядерных зарядов.

Китайцев решили посвятить в премудрости устройства ядерной бомбы образца 1951 года – видимо, плутониевой типа РДС-2 (мощность – порядка 40 килотонн), представлявшей собой усовершенствованный вариант первой отечественной атомной РДС-1. Это было компромиссное решение. С одной стороны, попытка «презентовать» Пекину устаревшую РДС-1 могла обернуться недовольством Мао Цзэдуна, а с другой – секреты бомб более современных конструкций, чем РДС-2, не хотелось дарить даже такому казавшемуся тогда надежным союзнику, как Китайская Народная Республика.

Правда, дальше устной, хотя и весьма ценной информации, предоставленной командированными советскими специалистами коллегам из Третьего министерства машиностроения (Минсредмаш по-пекински), дело не пошло. Отправку в Китай макета ядерной бомбы, комплекта документации на нее и образцов контрольно-испытательного оборудования и технологической оснастки отменили чуть ли не в самый последний момент.

А ведь все было погружено в опломбированные вагоны и под охраной ждало своего часа в Арзамасе-16. Но тут, уже в июне 1959-го, у Хрущева и Мао состоялась встреча на повышенных тонах, которая решительно перечеркнула планы по скорейшему оснащению Народно-освободительной армии Китая ядерным оружием советского образца. Однако научно-технический задел, созданный в КНР при нашей поддержке (включая обучение специалистов в лучших вузах СССР), позволил китайцам самостоятельно создать и испытать 16 октября 1964 года первый урановый заряд мощностью 22 килотонны (он был установлен на специальной башне).

Его назвали «59-6» с недвусмысленным намеком на дату провальной для Мао встречи, когда Никита Сергеевич отказал своему визави в предоставлении ядерного оружия. Мол, «Китай может и сам» (по аналогии с одной из расшифровок аббревиатуры РДС – «Россия делает сама»).

Если самого ядерного оружия китайцы от СССР не получили, то средства доставки успели. Прежде всего речь идет о баллистических ракетах класса «земля-земля». В 1960-м Китай начал развертывание оперативно-тактических «Дунфын-1» («Дунфын» – «Восточный ветер»), которые представляли собой китайские копии советской Р-2, принятой на вооружение Советской армии в 1952-м. Образцы в небольшом количестве были переданы КНР, после чего освоены китайской оборонной промышленностью. Почти одновременно началось развертывание и более совершенных ракет такого же класса – Р-11. Партия Р-11 была поставлена из СССР в количестве, достаточном для оснащения нескольких ракетных полков.

Если Р-2 считались устаревшими, то Р- 11 являлись на тот момент современными. В СССР и для первых, и для вторых было предусмотрено как обычное, так и ядерное снаряжение. Опыт, приобретенный при эксплуатации ракет Р-2 и Р-11, правда, без ядерной начинки, позволил китайцам создать в 1966 году новый вид своих вооруженных сил – Вторую артиллерию, то есть ракетные войска. Конспирологическое название «Вторая артиллерия» («диер паобинь») придумал премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай.

Особо важную роль в появлении «диер паобинь» сыграла передача Китаю документация на первую советскую стратегическую ракету средней дальности Р-5М. Она послужила прототипом и для «Дунфын-2». Это первый образец китайского ракетно-ядерного оружия. 27 октября 1966 года боевой расчет Второй артиллерии запустил ракету «Дунфын-2» в ядерном снаряжении, которая, пролетев 894 километра, поразила условную площадную цель на полигоне близ озера Лобнор. Мощность взрыва составила 12 килотонн.

В том же году ракета была принята на вооружение, однако к ее оперативному развертыванию Вторая артиллерия смогла приступить только в 1970-м. Серийные ракеты несли ядерные боеголовки мощностью 15–25 килотонн. Ракеты «Дунфын-2» предназначались главным образом для поражения объектов на территории советского Дальнего Востока и американских военных баз в Японии. Они прослужили до конца 80-х годов, после чего были сняты с боевого дежурства и складированы.

В 50-е Китай получил из СССР около 500 реактивных фронтовых бомбардировщиков Ил-28, а в 1967-м приступил к самостоятельному серийному выпуску этих к тому времени устаревших, но простых и надежных в эксплуатации самолетов. В Китае они получили название «Хун-5» (H-5). Первый китайский Ил-28 был построен на основе советской документации и с помощью поставленного СССР оборудования еще в 1962-м, однако «культурная революция» существенно задержала внедрение машин в серию. В числе нескольких сотен «Хун-5» были носители ядерного оружия «Хун-5А» – аналоги наших Ил-28А. С борта «Хун-5А» 27 декабря 1968-го была испытана 3-мегатонная водородная бомба.

Еще более серьезным советским вкладом в создание китайской ядерной мощи стало получение в 1957 году Китаем лицензии на производство дальнего бомбардировщика Ту-16, поступившего на вооружение Советских ВВС в 1953-м. Самолету присвоили национальное наименование «Хун-6» (H-6). Первый самолет китайской сборки из советских деталей был передан армии в 1959-м. Именно он сбросил 14 мая 1965-го над Лобнорским полигоном первую китайскую боевую ядерную авиабомбу с зарядом мощностью 35 килотонн.

А 17 июня 1967-го с помощью «Хун-6» была испытана китайская термоядерная 3,3-мегатонная авиабомба, имевшая двухфазный заряд на основе урана-235, урана-238, лития-6 и дейтерия. Но крупносерийный выпуск бомбардировщиков «Хун-6» из-за передряг «культурной революции» удалось организовать только в 1968 году. И сегодня эти самолеты, пройдя ряд оригинальных модернизаций и получив на оснащение крылатые ракеты, составляют 100 процентов парка стратегической (до 120 штук H-6H, H-6M и H-6K), а также флотской ракетоносной (30 H-6G) авиации НОАК.

Китайские авиаконструкторы ухитрились превратить в носитель ядерного оружия даже советский истребитель МиГ-19, производившийся (причем тысячами) по лицензии в КНР. Правда, под атомную бомбу он «пошел» не в первозданном виде, а как созданный на его основе штурмовик «Цян-5» (Q-5). Этот самолет был запущен в серийное производство в конце 1969-го.

Поставки штурмовиков «Цян-5» в войска начались в 1970-м, причем их экстренно стали получать авиационные части, дислоцированные вблизи границы с СССР. В числе «Цян-5» были малосерийные носители ядерного оружия «Цян-5A» с размещением тактической ядерной бомбы мощностью до 20 килотонн в бомбоотсеке (в полуутопленном состоянии). Такая бомба в восьмикилотонном варианте была сброшена на Лобнорском полигоне 7 января 1972- го.

Совсем экзотической в истории мирового ВТС выглядела передача КНР подводных лодок – носителей баллистических ракет. Речь идет о дизельных субмаринах проекта 629 (по номенклатуре НАТО – Golf), документация на которые была подарена Китаю в 1959-м. Отношения между Москвой и Пекином уже вовсю «искрили», когда в 1960 году на верфи в Даляне достроили полученную от СССР первую китайскую подлодку этого типа (по некоторым данным, затонула в 1980 -м). Вторая была тоже собрана из советских узлов и секций, вступив в строй в 1964 году.

Китаю передали шесть боевых и одну учебную баллистическую ракету надводного старта Р-11ФМ для этих ПЛ. Р-11ФМ представляла собой морскую модификацию оперативно-тактической ракеты сухопутных войск Р-11 и в ВМФ СССР была оснащена ядерной боеголовкой мощностью 10 килотонн. Однако Китай так и не получил ЯБЧ к этим ракетам.

Подлодки проекта 629 использовались в КНР для испытаний баллистических ракет подводного старта. Оставшаяся ПЛ в 1982 году прошла переоборудование, в ходе которого три шахты под Р-11ФМ были заменены на две для «Цзюйлан-1» («Цзюйлан» – «Большая волна»), а затем – на одну для «Цзюйлан-2».

В конце 50-х годов рассматривалась возможность передачи Китаю АПЛ проекта 659 – первых наших атомарин с крылатыми ракетами, причем параллельно с их вступлением в состав ВМФ СССР (головную К-45 Тихоокеанский флот принял в 1961-м). Впрочем, этому уже не суждено было сбыться, и собственные атомные субмарины, появившиеся гораздо позже, китайцам пришлось строить с опорой на французские технологии.