Российско-китайский международный университет на базе МГУ им. М.В. Ломоносова и Пекинского политехнического университета, который откроется на юге Китая в городе Шэньчжэнь в 2016 году, будет обучать студентов по 12 направлениям. 6 апреля состоялось третье заседание оргкомитета по проекту создания российско-китайского университета в Китае. Инициативу открыть новый вуз выдвинула китайская сторона, так как еще в мае 2014 года Россия и КНР подписали меморандум о сотрудничестве в области образования.

Преподавательский состав в новом вузе будет преимущественно российским. Главная цель — привлечь интерес к российскому образованию и, как следствие, к российским технологиям.

Место расположения вуза выбрали неслучайно. «Шэньчжэнь — это особый город в Китае, визави Гонконга, особая экономическая зона, сейчас она преобразована в город со статусом свободной торговли. Это город высоких информационных технологий, там проживает 18 млн жителей, их средний возраст всего 35 лет, ВВП города составляет два ВВП Португалии в год», — рассказывает проректор МГУ им. М.В. Ломоносова Сергей Шахрай.

Расходы на строительство университета взяла на себя китайская сторона. «Сейчас идет строительство университета. Подготовлен очень хороший участок, 34 га, сейчас проходит инженерную подготовку. Вокруг будущего университета — природный парк и территория Всемирной универсиады — 2011, то есть по периметру есть метро, спортивные, торговые сооружения и другая инфраструктура», — добавляет Шахрай.

Российская сторона в лице МГУ предоставит новому университету свои образовательные программы, научные разработки, кадры.

«Всего будет реализовано 12 направлений: шесть на первом этапе, еще шесть на втором. Направления первой очереди — русский язык и литература, информационные технологии и прикладная математика, культура и искусство, управление, контроль и аудит, экономика, международное торговое право и финансы, и геология, экология, природные ресурсы и энергетика, — перечисляет Сергей Шахрай. — Во вторую очередь в университете появятся не менее интересные направления: прикладная химия и физика (по сути — новые материалы), транспортная система и логистика, телевидение и медиа, космические исследования (в Шэньчжене делают все китайские спутники), здравоохранение и машиностроение».

Самый первый набор студентов, пробный, сядет за парты 1 сентября 2016 года и начнет учиться, скорее всего, не по шести направлениям, а по трем-четырем. Обучение в университете будет вестись на русском, английском и китайском языках. Выпускники получат одновременно два диплома — МГУ и Российско-китайского международного университета.

России это выгодно

«Китай уже не первый год пускает на свою территорию зарубежные университеты. Сегодня в Китае, например, действует британский Ноттингемский университет — в городе Нинбо под Шанхаем. В Шанхае работает Нью-Йоркский университет, существуют и более мелкие проекты. Эти университеты приносят свои передовые образовательные технологии на китайскую территорию, — рассказывает директор Центра стратегических исследований Китая РУДН, заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ, ведущий российский специалист в области социально-экономических и политических процессов в странах ШОС, профессор Алексей Маслов. — Студенты, причем не только китайцы, обучаются в этих университетах, предположим, по британским программам на английском языке, обучаются английскими профессорами, но при этом по китайским расценкам, что как минимум в два раза дешевле стоимости обучения в Великобритании. Выпускаются они в основном для работы на китайском рынке. В этих университетах учатся не только китайцы, но и очень много выходцев из России, Казахстана — то есть люди, которые не могут поехать на учебу в ту же Великобританию по финансовым причинам».

Проблема, по словам эксперта, заключается в том, что интерес китайцев к обучению в России значительно упал за последнее время. «Причин много — есть упущения с российской стороны, мы не сумели объяснить китайцам, как можно в дальнейшей жизни использовать российские дипломы. Кроме того, у нас очень серьезные конкуренты, не только традиционные американцы и британцы, которые предоставляют полные стипендии для китайцев, но и Австралия, Новая Зеландия, которые сейчас очень активно работают с Китаем, и, конечно, туда лететь ближе, китайские студенты ненадолго расстаются с родственниками, — говорит Алексей Маслов. — Подчеркну, китайцы в основном учатся на стипендиях. Россия тоже предоставляет им стипендии, несколько сотен стипендий в год, но это значительно меньше, чем предоставляют другие страны».

Еще один важный момент — сама организация обучения для них более комфортна, на Западе более интенсивная программа. «В чем преимущество британских программ: британский бакалавриат — это три года, магистратура — это один год. В России соответственно четыре и два года. Китайские студенты сейчас мечтают о том, как побыстрее выйти в жизнь, начать зарабатывать деньги. Если есть выбор провести четыре года в Британии или шесть лет в России (а на самом деле семь, учитывая подготовительный факультет), конечно, выберут британскую систему образования, которая действует в том числе в Австралии и Новой Зеландии. Конечно, здесь наша система образования не оптимизирована. Это видно по статистике — раньше у нас обучалось 23–24 тыс. китайских студентов, в прошлом году их было чуть более 17 тыс.», — говорит профессор Маслов.

В создании российско-китайского университета есть выгода для обеих сторон. «Россияне получают возможность на базе этого университета сами обучаться в Китае. Сегодня у нас довольно большой поток студентов — более 17 тыс. россиян обучаются там. Обучаются в основном за свой счет, в разных университетах Китая. Теперь российские студенты смогут учиться на базе хорошего известного университета, который гарантирует качество образования. С другой стороны — студент может засчитывать те модули или семестры, которые он проучился в Китае, в рамках российского обучения, поскольку программы будут сопоставимы», — радуется Алексей Маслов.

Политика «мягкой силы»

Одной из целей сотрудничества для российской стороны является продвижение русского языка. Сегодня в Китае действуют как минимум семь центров русского языка, и популярность нашего родного языка в Поднебесной невелика.

«На изучении языка строится сотрудничество в бизнесе, политике. Человек, знающий русский, — это потенциальный друг нашей страны. Ведь нельзя изучать язык, не узнав ничего о культуре народа, — считает директор Института русского языка и культуры МГУ, доктор педагогических наук Вера Степаненко. — Основная цель преподавания языка за рубежом — повернуть мир в нашу сторону, расширить круг друзей нашей культуры, нашей страны».

Для российских абитуриентов, которые соберутся поступать в 2016–2017 годах в университет в Шэньчжэне, планируется открыть подготовительный факультет — центр китайского языка и культуры. По словам Сергея Шахрая, для этого к сотрудничеству с Институтом стран Азии и Африки МГУ планируется привлечь университеты с сильными кафедрами восточных языков — МГИМО, Военный университет МО РФ, Дальневосточный университет.

Шахрай сообщил, что на базе Российско-китайского международного университета создадут площадку для российских корпораций и компаний. «Роснефть», РЖД, «Росатом», АФК «Система», Сбербанк получат инновационное пространство, где вместе с китайскими партнерами вырастят нужных для своего бизнеса специалистов, внедрят собственные разработки на перспективный китайский рынок.

«Этот университет — абсолютно уникальное явление, впервые КНР пускает на свое образовательное поле ведущий университет из России, — отмечает представитель МГУ. — Рядом или вокруг этого университета в Шэньчжэне параллельно открываются еще шесть международных университетов: Беркли, Рочестер (США), два ведущих австралийских университета (Квинсленд и Мельбурн), Университет Копенгагена (Дания) и Глазго (Шотландия). Китайцы, с одной стороны, привлекают ведущий российский вуз, с другой — рядом создают высококонкурентную среду и абсолютно уникальный мировой образовательный кластер: семь ведущих мировых вузов на одной площадке. Для российского образования это способ не отстать, а остаться в группе лидеров науки и образования».

Востоковед Алексей Маслов не рассчитывает на то, что новый университет станет столь же масштабным и популярным, как британский и американский университеты — прежде всего потому, что они раньше пришли на этот рынок. «Но в целом, если брать образовательные связи, это очень серьезный прорыв», — считает Маслов. Того же мнения придерживается и Сергей Шахрай: «Это самый крупный гуманитарный проект если не столетия, то первой четверти двадцать первого века для российского образования». Русская планета