Еще в июле 2014 года Си Цзиньпин посетил Бразилию, Аргентину, Венесуэлу и Кубу, где в то время сидели левые правительства. На встрече с тогдашним президентом Аргентины Кристиной Фернандес де Киршнер Си заявил, что китайско-аргентинские отношения достигнут «беспрецедентно новых горизонтов». Через год премьер Государственного совета КНР Ли Кэцян осуществил пять туров по Южной Америке, в ходе которых встречался с президентом Чили Мишелем Бачелетом и бывшим президентом Бразилии Дилмой Руссефф, он обеспечил множество инвестиционных сделок. Китай и многие страны Латинской Америки однозначно двигались к будущему более тесному экономическому сотрудничеству.

С тех пор, однако, ситуация в Латинской Америке стала менее благоприятной для Китая. Бразилия переживает политическую нестабильность и экономический спад. Правоцентристские, выступающие за активную торговлю правительства были избраны в Аргентине и Перу. Эти изменения уже начали давать эффект. В апреле президент Аргентины Маурисио Макри объявил, что будет пересматривать и вносить коррективы в контракты, подписанные с Китаем во время администрации Киршнер, в которых «нынешняя администрация обнаружили различные нарушения». Но и правоцентристы заинтересованы в укреплении торговых и инвестиционных связей с Китаем. Новые администрации в Аргентине и Перу выразили приверженность к поддержанию прочных связей с Пекином, и, кроме того, наступивший мир в Колумбии также предлагает китайским компаниям новые возможности для бизнеса.

«С китайской точки зрения правительство рассматривало отношения между Китаем и Латинской Америкой как основанные исключительно на экономической выгоде, а не на попытке спроецировать будущее политическое влияние — идея, которую выдвигают ученые мужи от международной политики. Недавнее сотрудничество Китая с Аргентиной, Перу и Колумбией в контексте соответствующих политических изменений в этих странах подтверждает эту идею. Китай будет и впредь осуществлять свою внешнюю политику в соответствии с этим принципом и работать с правительствами по всему политическому спектру, при условии, что существует экономическая выгода», — пишет Сэм Вонг в исследовании для Council on Hemispheric Affairs.

В 2013 году общий объем китайско-латиноамериканской торговли вырос в 24 раза по сравнению с 2000 годом. В 2014 году Китай стал главным рынком экспорта для Бразилии, Чили, Перу и Уругвая. Китай также значительно увеличил свои кредиты странам Латинской Америки; в 2015 году Банк развития Китая и китайский «Эксимбанк» предложили в общей сложности 29,1 млрд долларов в виде кредитов Латинской Америке (в 2007 г., для сравнения, — 4,8 млрд долларов).

С политической точки зрения Китай по-дружески относился к правительствам левых в Никарагуа, Эквадоре, Боливии, Венесуэле и предыдущим правительствам в Аргентине и Бразилии. Кроме того, Поднебесная стала одним из важнейших финансистов Венесуэлы, Эквадора и Боливии, чьи правительства отвергли сотрудничество с западными институтами, такими как Международный валютный фонд.

Китайская внешняя политика немного отошла от принципа дао Гуаняньхуэй (своеобразное «тише едешь — дальше будешь») эпохи Дэн Сяопина. По сравнению с 1980-ми годами (времена реформ, которые подняли Китай из бедности) в последние годы Китай стал гораздо более активен на международной арене. Он занял более агрессивную позицию в территориальных конфликтах со своими соседями, создал «Азиатский банк инфраструктурных инвестиций» в качестве альтернативы Всемирному банку и Азиатскому банку развития (который контролируется Западом) и запустил проект по строительству «Одного пояса и одного пути» [выдвинутая Китаем инициатива объединённых проектов по созданию «Экономического пояса Шёлкового пути» и «Морского Шёлкового пути XXI века»] — сухопутный проект для создания инфраструктуры экономического и финансового сотрудничества, а также разработал ряд культурных и научных программ в Центральной Азии, Южной Азии и Европе.

Хоть Латинская Америка и не является столь стратегически важным объектом для Китая, как Восточная Азия или Европа, сотрудничество с ней процветает в последние годы. Размер китайской экономики порождает огромный спрос на товары из-за рубежа, Латинская Америка удовлетворяет спрос на нефть, медь, соевые бобы, золото и другие сырьевые товары. Также строительные компании, которые поднялись во всем мире благодаря десятилетиям экономического бума в Китае, страдают от «переизбытка мощности» в связи с нынешним замедлением экономического роста Китая. Эти компании расширяют деятельность за границей, и в Латинской Америке в частности.

Рост объемов сырьевой торговли и увеличение количества инфраструктурных проектов привели к тому, что Китай стал более активно заниматься странами Латинской Америки через официальные и неофициальные платформы. В январе 2015 года Китай провел первую встречу на уровне министров со странами Сообщества государств Латинской Америки и Карибского бассейна (CELAC) в Пекине, которую Си Цзиньпин расценил как «отправную точку для нового этапа китайско-латиноамериканского всеобъемлющего партнерства». Форум Китай — CELAC организовал встречи с молодыми политиками и бизнесменами, обеспечивающими создание инфраструктуры, а также региональными и правительственными чиновниками из Китая и Латинской Америки.

Появилось «Сообщество китайских и латиноамериканских исследований» — частная организация, базирующаяся в Пекине, которая была основана в 2015 году в целях содействия диалогу между молодыми исследователями обоих регионов. Его члены — китайские и латиноамериканские ученые, предприниматели, студенты и деятели культуры. Происходит обмен молодежью. Китайский интерес к Латинской Америке продолжает расти: китайские специалисты, специализирующиеся на Латинской Америке, становятся более осведомленными в делах региона и более мотивированы для взаимодействия со своими коллегами. Но многие эксперты отмечают, что политике Китая придется адаптироваться к новым политическим реалиям в регионе, которые были установлены недавно.

В ноябре прошлого года правоцентристское правительство Маурисио Макри пришло на смену восьмилетнему правлению Кристины Киршнер, чье левое правительство установило дружественные отношения с Китаем. До своей победы Макри сказал, что рассмотрит и, возможно, наложит вето на многомиллионные контракты, которые были подписаны администрацией Киршнер с Китаем, выразив обеспокоенность тем, что «технические детали» контрактов были неизвестны. Контракты включали в себя строительство двух атомных электростанций и космической станции в городе Неукен.

Китай утверждал, что она будет использоваться для отслеживания спутников, но аргентинцы имеют законное право на озабоченность по поводу нескольких проектов. Контракты такого масштаба заслуживают «дотошного» изучения на предмет их экологических и социальных последствий. Многие аргентинцы, в том числе президент Макри, посчитали, что космическая станция будет эксплуатироваться китайскими военными в военных же целях, и поставили под сомнение «секретные положения», которые якобы были частью контракта, но никогда не были публично объявлены. Контракт по двум атомных станциям, в частности, даст Китаю исключительное право самому находить поставщиков урана — топлива для ядерных реакторов. Предыдущие китайские проекты в Аргентине также породили экологические проблемы и споры.

В 2013 году консорциуму во главе с китайской корпорацией был предоставлен контракт на строительство гидроузла в провинции Санта-Крус в южной части Патагонии. Критики проекта утверждают, что комплекс может повредить живой природе и хрупкой экосистеме в долине возле Санта-Крус, а также привести к потере возможности проводить археологические раскопки. Кроме того, они сомневались в том, что такой проект в малонаселенной южной Патагонии будет эффективным в плане поставок электроэнергии в города на севере страны.

Несмотря на осторожность в отношении контрактов, подписанных с Китаем, администрацию Макри нельзя назвать «антикитайской». Вместо этого, кажется, что Макри держит тонкий баланс между сохранением экономических связей и созданием новой динамики в отношениях с Китаем. В апреле Макри встретился с Си Цзиньпином и убедил его пересмотреть контракты, подписанные в прошлом году с администрацией Киршнер, особенно в отношении атомных и гидроэлектростанций.

Макри также призвал к диверсификации торговли и инвестиций с Китаем, «большему равновесию в торговом балансе» и пригласил китайские предприятия «прийти в страну, не только в энергетический сектор, но и строить мосты, поезда и дороги». Макри никоим образом не хочет разорвать отношения с Китаем; он признал, что «поддержка [из Китая] — ключ к возвращению Аргентины в мир». Китай повторил свое заявление: «Обе страны должны в полной мере использовать потенциал сотрудничества и расширять его», — сказал Си Цзиньпин после встречи.

19 мая, вскоре после встречи Макри и Си, министр иностранных дел Аргентины Сусанна Малькорра ратифицировала контракты по атомной и космической станциям. Китай заверил аргентинского министра, что космическая станция будет использована исключительно в гражданских целях. Китай согласился сократить количество турбин, установленных в комплексе Cepernic-Kirchner, с одиннадцати до восьми, что приведет к сокращению потенциального экологического ущерба от проекта. Бюджет также будет сокращен на 18%. Хотя эти корректировки и не смогли полностью развеять опасения национальной безопасности и охраны окружающей среды, они представляют собой первые шаги в направлении перехода к более зрелым и прозрачным отношениям между Китаем и Аргентиной.

Несмотря на тесные связи администрации Макри с Вашингтоном и явный отход от политики администрации Киршнер, Макри до сих пор, кажется, рассматривает Китай в качестве важного партнера. Китайские предприятия, может, и не получат тот теплый прием, который они получали при Киршнер, но у них мало причин для беспокойства. 28 июля 2016 года Педро Пабло Кучинский — правоцентрист, бывший банкир и экономист Всемирного банка, был приведен к присяге в качестве президента Перу.

Его риторика качается слева направо. Во время выборов будущего президента поддерживал широкий левоцентристский фронт [Frente Amplio de Izquierda], и Кучинский говорил о необходимости зажечь «социальную революцию», которая включала в себя доставку питьевой воды для каждого гражданина, увеличить скорость прививок населения, а также повысить уровень образования. Тем не менее он также предложил снижение налогов и приветствовал расширение горнодобывающего сектора в Перу. В речи, адресованной фермерам до инаугурации, Кучинский назвал стандарты качества воздуха в Перу «нереальными» и предложил понизить их, чтобы стимулировать инвестиции, которые бы модернизировали металлургические комбинаты страны.

Китай являлся ключевым импортером полезных ископаемых и крупным инвестором в горнодобывающую промышленность Перу. В 2014 году 58% меди, 48% золота и 29% цинка было экспортировано в Китай. Китайские корпорации инвестировали в три крупных горнодобывающих комплекса. С учетом взаимных интересов китайских инвесторов и администрации Кучинского относительно дальнейшего развития горнодобывающей отрасли, неудивительно, что Кучинский искал сближения с Китаем сразу, как пришел к власти.

Перуанский президент заявил о поездке в Китай 13 сентября 2016 года. Это будет его первый государственный визит, которым будет отмечено 45-летие установления дипломатических отношений между двумя странами. Он сказал, что «Китай является нашим основным торговым партнером» и, «чтобы провести индустриализацию, мы будем сотрудничать с крупными покупателями нашего экспорта, которым в значительной степени является Китай».

Готовность Кучинского привлечь больше китайских инвестиций в горнодобывающую отрасль, несомненно, приведет к дальнейшему нанесению ущерба окружающей среде. Хотя у китайских корпораций и не худшие экологические показатели по сравнению с другими иностранными компаниями, китайские горнодобывающие проекты все же вызвали негативное воздействие на окружающую среду. Shougang Hierro Peru, китайская компания, которая занималась добычей железной руды в Перу с 1990 года, удостоилась широкого «экологического разоблачения». В марте 2014 года находящаяся под китайским управлением шахта Toromocho допустила выброс загрязненной кислой воды в озера в Андах. Поездка Кучинского в Китай, вероятно, приведет к подписанию еще нескольких сделок с китайскими корпорациями в горнодобывающей отрасли и крупной «инъекции» китайских инвестиций в Перу.

В то время как будущие горные проекты могут обеспечить импульс для развития экономики, они могут нанести ущерб окружающей среде и стать причиной споров с местными сообществами. До сих пор Кучинский не предложил каких-либо мер, которые бы смягчили воздействие добычи полезных ископаемых на окружающую среду, а его заявление о снижении стандартов качества воздуха вызывает тревогу. Интересно, что китайское правительство, кажется, в курсе экологических последствий добычи полезных ископаемых и готово рассмотреть вопрос об их упреждении.

Чень Цзинин, министр охраны окружающей среды, был направлен Китаем для участия в церемонии инаугурации Кучинского в качестве специального посланника КНР и Си Цзиньпина. Весьма вероятно, что Китай направил именно Ченя, а не другого министра высокого уровня, для того чтобы обсудить экологические темы с перуанскими чиновниками и продемонстрировать готовность Китая принять более активную роль в решении экологических проблем за рубежом.

В прошлом Китай инвестировал в основном в страны с левыми правительствами, которые были дружны по отношению к Китаю. Китайские компании в этих странах также сталкиваются с конкуренцией со стороны своих западных коллег. Колумбия, свободная рыночная экономика с правительством, близким Вашингтону, не привлекала внимания Китая. До мая 2015 года Колумбия получила только $75 миллионов инвестиций из Китая. Для сравнения: Эквадор, у которого экономика намного меньше, но при этом левое правительство, получил $7 млрд в 2015 году. Тем не менее такое пренебрежение Колумбией, весьма вероятно, изменится.

Историческое соглашение о прекращении огня между правительством Колумбии и РВСК [Революционные вооружённые силы Колумбии — «Армия народа» — террористическая леворадикальная повстанческая группировка Колумбии], скорее всего, будет иметь результатом привлечение китайских инвестиций в Колумбию. Безопасность была главной озабоченностью китайских специалистов, которые работают в Латинской Америке. Их представление о регионе сводилось к тому, что это страшное и опасное место, особенно в отличие от Китая (где уличная преступность практически отсутствует). Колумбия с ее заголовками о похищениях, вымогательствах, наркокартелях и партизанских движениях ужасала китайских специалистов.

Тем не менее соглашение о прекращении огня, подписанное в июле, и снижение партизанской активности должно привести к созданию более позитивного образа Колумбии, который, в свою очередь, может убедить китайские компании вести бизнес и инвестировать в страну. В контексте повышения безопасности в Колумбии обе страны выразили заинтересованность в дальнейшем развитии экономического обмена. В апреле этого года высокопоставленный представитель Коммунистической партии Китая Сунь Чжэнцай встретился с президентом Колумбии Хуаном Мануэлем Сантосом и заявил, что Китай поддерживает мирный процесс в стране и выражает надежду на укрепление экономических и торговых связей. Сантос приветствует китайские инвестиции, в частности, в области сельского хозяйства и инфраструктуры.

Китайские интересы в Колумбии уже «растут». Например, Банк развития Китая примет участие в финансировании строительства промышленного мегапарка в муниципалитете Буэнавентура — единственном торговом порте Колумбии на тихоокеанском побережье.

Несмотря на эти многообещающие экономические предприятия, китайские компании должны помнить об экологических и социальных последствиях проектов, в которых они участвуют. В прошлом китайское государственное предприятие Sinochem столкнулось с ожесточенным сопротивлением со стороны местных жителей в департаменте Какета, которые были обеспокоены по поводу возможного загрязнения воды в результате бурения нефтяных скважин концессии. Соглашение о прекращении огня, несомненно, привлечет интерес иностранных компаний, в том числе и китайских, в те районы, которые некогда были недоступны из-за партизанской деятельности. Но увеличение разработки и добычи ресурсов в этих районах будет иметь неизбежные последствия для окружающей среды и местных общин.

Недавние обязательства Китая по отношению к Аргентине, Перу и Колумбии стали еще одним доказательством того, что Китай видит свои отношения со странами Латинской Америки в первую очередь как экономические, а не политические или идеологические. Правоцентристские правительства, пребывая в хороших отношениях с Западом, также приветствуют китайские инвестиции, их, кажется, не заботит утверждение глобальной гегемонии Китая так, как этого боятся некоторые в Вашингтоне. Китайское присутствие в регионе растет.

В последние годы Китай также утвердился в качестве ключевого игрока в глобальной торговле оружием. Мало того, что объем экспорта оружия растет, но и круг клиентов Китая также значительно расширился за последнее десятилетие. Латинская Америка — один из главных регионов экспорта.

До 2005 года экспорта в Латинскую Америку не было вообще, в настоящее время Китай — ключевой поставщик. Венесуэла — главный клиент. Согласно оценкам Стокгольмского международного института по исследованию проблем мира (SIPRI), с 2011 по 2015 год Венесуэла приобрела китайского оружия на $373 млн. В 2012 году была заключена долгосрочная сделка на $500 млн на поставку вооружения, включая бронетранспортеры и самоходную артиллерию. Китай также добился значительных успехов во многих других странах региона. Группа социалистического толка ALBA («Боливарианский альянс народов Америки»: Боливия, Венесуэла, Куба, Эквадор, Никарагуа, Доминика, Антигуа и Барбуда, Сент-Винсент и Гренадины, Сент-Люсия, Гренада и Сент-Китс и Невис) проявила особый интерес к китайской военной технике. Боливия, например, обеспечила договоров на сумму $58 млн в 2009 году и $108−113 млн в 2012 году, покупая тренировочные самолеты Karakorum и вертолеты Panther.

Интересно, что в 2009 году Перу — ключевой экономический партнер Соединенных Штатов в регионе и сторонник Транстихоокеанского партнерства — приобрела 15 китайских портативных ракет FN-6 «земля — воздух», заключив договор на $1,1 миллиона, прибавив их к своим десяти ракетам. В 2013 году она приобрела 27 реактивных систем залпового огня на сумму $39 млн.

Доверие к китайской военной технике в регионе растет, кроме венесуэльских закупок ранее имели место мелкие сделки: вторичное оборудование — радары и тренировочные самолеты. Во время своего визита в Китай в феврале 2015 года тогдашний президент Аргентины Кристина Фернандес де Киршнер объявила, что ее правительство намерено приобрести китайское оружие почти на $1 млрд, включая 110 бронетранспортеров, пять патрульных океанских кораблей и четырнадцать многоцелевых истребителей JF-17 Thunder. Но вероятно, что Маурисио Макри захочет вывести Аргентину из геополитического влияния России, Китая и альянса ALBA, и статус этих и других потенциальных заказов в настоящее время неизвестен, и, возможно, теперь сделка вряд ли осуществится.

Китай по-прежнему, отстает от своих конкурентов в нескольких ключевых областях военного производства — например, в производстве двигателей для своих истребителей. Тем не менее аргентинский интерес к военной технике Китая предполагает, что китайское оборудование достигло достаточного технического уровня и более крупные и прибыльные сделки с Латинской Америкой возможны. Кроме того, учитывая низкие цены и тот факт, что китайцы ставят мало условий, или не ставят их вообще (в отличие от своих американских коллег), идея закупки китайского оружия может оказаться все более заманчивой и перспективной для стран региона.

Почему китайские оборонные компании так неистово стремятся расширить экспорт в этой области? Конечно, кроме выручки от продаж, Китай получает престиж — образ поставщика высококлассного оружия поможет достичь долгосрочной цели — статуса великой державы. Оборот со странами Латинской Америки составил всего лишь около 6% от общего объема мировых поставок оружия в 2011—2015 гг. Маловероятно, что это здесь основной мотивирующий фактор. Скорее здесь цель — достижение стратегических экономических целей и установление китайского влияния посредством «мягкой силы», и это главная причина этих продаж.

Если посмотреть на продажу оружия Китая Африке (к югу от Сахары), налицо ряд поразительных сходств. Как и Латинская Америка, это относительно новый рынок для китайских вооружений; оба региона до недавнего времени играли незначительную роль в китайской внешней политике в связи с их географической удаленностью. Кроме того, это до 8% от общего объема продаж вооружений — доходы от продаж странам Африки также ограничены. Тем не менее китайские оборонные предприятия это не останавливает, и они приступили к колоссальной «кампании распространения» своего оружия в странах Африки к югу от Сахары в последние годы», — пишет издание The Diplomat.

По оценкам СИПРИ, китайские продажи в регионе в 2011—2015 годах составили 22% продаж всего оружия в регионе в этот период. Кроме того, Авиационная корпорация Китая (AVIC), одно из крупнейших государственных оборонных предприятий, заявила в прошлом году, что, по крайней мере, 80% учебно-тренировочных самолетов, эксплуатируемых африканскими военно-воздушными силами в настоящее время, китайского производства. Большинство продаж включало в себя менее сложное оборудование (например, бронетранспортеры и учебно-тренировочные самолеты), эти продажи, тем не менее, помогли Китаю добиться стратегической цели — развить и диверсифицировать экспорт в страны, богатые ресурсами.

Эти продажи также помогли с еще одним достижением Китая — установить влияние в регионе посредством «мягкой силы». Опрос в 2014 году показал, что к Китаю благоприятно относятся более 65% населения стран Африки к югу от Сахары — выше, чем в любом другом регионе в мире. В Латинской Америке Китай также укрепляет свои экономические связи и softpower, чтобы повысить свое политическое влияние. Но государства Латинской Америки, как правило, имеют большие военные бюджеты, чем страны Африки. И оборонным компаниям Китая нужно нечто большее, чем просто тренировочные самолеты и бронетранспортеры, если Пекин хочет установить аналогичный уровень влияния на своих латиноамериканских партнеров.

Если китайские оборонные компании способны убедить латиноамериканских лидеров, что их технологии самые передовые, а цены самые низкие, ненавязчивые условия оружейных сделок могут помочь заменить собой ряд ключевых предложений из США, России и других основных поставщиков, что позволит Китаю захватить еще большую долю рынка. В конечном счете это может помочь Китаю воспользоваться преимуществами усовершенствованных дипломатических отношений и экономических связей. Возможно, это уже и станет предметом для беспокойства для Соединенных Штатов», — пишет The Diplomat.

Типично скрытная деятельность китайцев в сфере продажи оружия и их целей оставляет неясным вопрос, в какой степени эти продажи в Латинской Америке — расчетливая стратегия или просто очень выгодный побочный продукт успешной торговли оружием. Но исходят ли эти тенденции из прозорливой стратегии или нет, ясно, что значительные выгоды для Китая и его оборонных компаний предполагают, что он настроен продолжать свою деятельность на латиноамериканском рынке вооружений и повлияет на позиции Соединенных Штатов в регионе в будущем.