Активные процессы на глобальной политической арене, свидетелями которых мы становимся, оказывают мощное влияние не только на отношения в мировом сообществе в целом, но и на внешнеполитический курс, проводимый отдельными странами. Традиция внешней политики КНР, формировавшаяся на протяжении шести с половиной десятилетий, под влиянием вызовов современности претерпевает определенные изменения. Вместе с тем, они обусловлены и приходом к власти нового лидера страны - товарища Си Цзиньпина. Пятое поколение руководства страны стоит у руля уже почти год и за это время успело сделать немало, в том числе и в сфере внешней политики. Но все ли из сделанного совпало с прогнозами, составленными в соответствии с принципами традиционности и преемственности внешней политики поколений? Или же товарищ Си являет мировому сообществу новый Китай?

Первое, что нельзя не отметить при анализе внешней политики пятого поколения лидеров КНР, - это, несомненно, изменения в том, как Китай стал позиционировать себя на мировой арене. Третье и, в большей степени, четвертое поколения руководствовались восемью постулатами внешнеполитической концепции, выраженными еще Дэн Сяопином: хладнокровно наблюдать, укреплять позиции, уверенно реагировать на изменения, скрывать свои возможности, выигрывая время, не привлекать к себе внимания, никогда не становиться лидером, делать конкретные дела.

Но новый лидер явно дает понять, что Китай больше не намерен оставаться в стороне от важных глобальных процессов, даже если они напрямую не касаются страны. Си Цзиньпин уже заявил, что Китаю пора «превратиться из страны, которая следует выработанным другими правилам поведения, в державу, которая сама вырабатывает эти правила», в том числе и для других. В пользу этого свидетельствует многое: и ранее не проявлявшаяся активность в международных организациях, и неожиданная демонстрация силы, и усиление сотрудничества с новыми партнёрами.

Как известно, КНР является одной из пяти стран-членов Совета Безопасности ООН, и это накладывает на нее определенные обязательства и более высокий уровень ответственности за принимаемые решения, особенно по ключевым глобальным вопросам. В этом отношении самой значимой проблемой 2013 г. можно считать сирийский конфликт, и в нем Китай, пожалуй, впервые выступил с максимально жесткой и решительной позицией, вступившей в острое противоречие с позицией западных держав-членов Совбеза ООН. Как заявил на пресс-конференции, состоявшейся 31 мая после церемонии закрытия пятого министерского совещания в рамках Форума китайско-арабского сотрудничества, министр иностранных дел КНР Ян Цзечи, «китайская сторона является искренним другом народов арабских государств и заявляет о своей готовности приложить совместные с арабскими странами и Лигой арабских государств усилия, направленные на скорейшее решение сирийского вопроса путем проведения справедливых и мирных переговоров. Мы выступаем против военного вмешательства внешних сил в сирийскую проблему, высказываясь за необходимость решения данного вопроса политическим путем. Китайская сторона продолжает заявлять о своей поддержке справедливых стремлений народов арабских государств».

Цинь Ган, официальный представитель МИД КНР, в рамках Саммита «Большой двадцатки», проходившего в Санкт-Петербурге в сентябре 2013 г., еще раз обозначил позицию своей страны: «Мы полагаем, что дальнейшие шаги в отношении Сирии должны быть одобрены Советом Безопасности ООН. Это один из основных принципов международного законодательства, регулирующего международные отношения. Что касается Сирии, позиции России и Китая во многом схожи. <...> Мы также призываем к политическим переговорам в Сирии, считая их единственным выходом из сложившейся в стране трагической ситуации».

Тот факт, что Китай разделяет общие взгляды с Россией на проблему, которая до этого времени была относительно малозначительным партнёром во внешнеполитической игре КНР, сам по себе не менее интересен. С приходом Си Цзиньпина к власти «поворот» Китая в сторону России стал как никогда заметен: свой первый официальный визит новый Председатель нанес именно в Москву, где провел многочисленные встречи на высшем уровне, в том числе и с Президентом РФ Владимиром Путиным. «То, что Си Цзиньпин на посту председателя КНР нанес свой первый зарубежный визит в Россию, не только является данью традиции, сложившейся за последние годы у руководства двух стран, но и свидетельствует о высоком уровне и особенном характере китайско-российских отношений всеобъемлющего партнёрства и стратегического взаимодействия», - выразил свое мнение министр иностранных дел КНР Ван И.

Стратегическое партнёрство России и Китая стало одним из приоритетных направлений внешнеполитического курса КНР с конца 2000-х гг., и в последнее время все сильнее набирает обороты. Это выражается как в сугубо экономических показателях (так, оборот китайско-российской торговли в 2012 г. увеличился на 11,2 % по сравнению с предыдущим годом и составил 88,16 млрд долларов США; по словам посла КНР в Москве Ли Хуэя, в 2013 г. показатели остались на прежнем уровне из-за негативного влияния экономической рецессии во всем мире, так и в политическом единстве. Помимо взаимной поддержки на крупнейших международных форумах, страны выходят на новый уровень сотрудничества в региональных организациях - ШОС и БРИКС. Поддерживаются тесные гуманитарные и культурные связи, развивается туризм.

Естественно, подобное сближение двух гигантов - обширной России и богатого Китая - не может остаться без внимания других стран, вызывая у них недовольство и опасения, впрочем, достаточно безосновательные. Усиливающийся Китай ищет себе таких же усиливающихся партнёров, чтобы вместе создать противовес существующему гегемонистскому блоку либеральных капиталистических государств. Но делает он это лишь для того, чтобы достичь настоящей многополярности, о которой говорил в своей речи на 18 Съезде Ху Цзиньтао. А то, что Россия - первая среди таких партнёров, говорит о максимально высокой оценке и доверии со стороны Поднебесной.

Если говорить о прочих партнёрах, то здесь можно заметить довольно яркую смену приоритетов. Если прежние поколения лидеров в своей внешней политике проводили т. н. «стратегию глобального добрососедства», в рамках которой КНР опиралась на региональных партнёров для получения глобальных преимуществ, то нынешнему поколению действовать в рамках одного лишь азиатского региона очень тесно, и все возможно ресурсы уже изжили себя. Поэтому современный Китай выходит на взаимодействие с отдаленными, но гораздо более перспективными странами - Бразилией и ЮАР, оставив в приоритете из прежних ключевых партнёров только Индию. Вместе с Россией эта пятерка образовала БРИКС - объединение ведущих развивающихся экономик мира. О том, насколько тесным и плодотворным является сотрудничество в рамках организации, говорит, по крайней мере, тот факт, что создание Банка развития стран БРИКС на 4-й встрече лидеров стран БРИКС в марте 2012 г. было еще только концепцией.

«Между выдвижением концепции и достижением существенного сдвига прошел всего один год, это одно из подтверждений углубления сотрудничества между странами БРИКС», - утверждает заместитель главы НИИ международной стратегии Партийной школы при ЦК КПК Гун Ли. О далеко идущих планах на счет организации неоднократно говорил и сам Председатель Си. Так, в ходе 5-го Саммита БРИКС в Дурбане он выразил свою надежду на то, что страны БРИКС продолжат совместные усилия, которые будут направлены на создание интегрированного рынка в области торговли и инвестиций, многоуровневой системы в области валютно-финансового обращения, транспортно-коммуникационных возможностей на море, суше и в воздухе в области инфраструктуры, а также культурного обмена в области народного общения, то есть на достижение высочайшего уровня взаимодействия между странами-участницами. И хотя организация носит преимущественно экономический характер, но при ближайшем рассмотрении становится заметно, что она - наглядный пример формирования отдельных полюсов силы в мире, которые, с одной стороны, не сконцентрированы в одном регионе, с другой, охватывают весь мир, не позволяя нынешним гегемонам чрезмерно усиливаться в любой части планеты.

Кажется, Китай постепенно отказывается от идеи трех миров, выдвинутой Дэн Сяопином, и перестает делить партнёров на главных и второстепенных. Об этом красноречиво говорит довольно резкая переориентация внешнеполитического курса страны на укрепление отношений со странами Африки. Бесспорно, уже на протяжении многих десятилетий этот регион постоянно переходил из сферы влияния одной державы к другой, при этом получая мощную экономическую поддержку, но по факту оставаясь наименее развитым, даже обладая огромными ресурсами.

Однако важно отметить, что традиционная модель взаимодействия с африканскими странами в случае с Китаем качественно изменилась: если прежде оказываемая помощь осуществлялась на основе экономической поддержки в обмен на политическую, при этом развития страны практически не происходило, то КНР изменила эту систему. «Китай сейчас стремится придать импульс занятости и улучшению условий народной жизни в Африке, помочь Африке сформировать потенциал для устойчивого развития», - считает заместитель руководителя китайского Института по изучению международных проблем Дун Маньюань. В этом - главное отличие китайской стратегии построения отношений с партнёрами: не подчинять их себе, вынуждая соглашаться со своим мнением в обмен на помощь, а способствовать росту и развитию, получая в ответ искреннюю поддержку и благодарность. Как отметил Дун, «китайско-африканское сотрудничество существенно отличается от помощи, оказываемой Африке западными странами. Китай уважает выбранные африканскими странами и соответствующие их реалиям пути и системы, а Запад, предоставляя помощь, часто выдвигает политические условия. <...> Сотрудничество между Китаем и Африкой продвигается в направлении взаимовыгодности, взаимовыигрышности и равного развития». В своей речи, произнесенной в Дар-эс-Саламе, Председатель Си подчеркнул: «Китай будет как прежде предоставлять необходимую помощь в развитии Африки без никаких предварительных политических условий». Тем самым Китай уже сейчас формирует себе мощную базу поддержки в лице африканских государств, вкладывая колоссальные средства в их развитие.

Таким образом, осветив лишь некоторые аспекты внешней политики нового руководства КНР, мы отмечаем несколько важных изменений. Во-первых, вопреки сложившейся традиции внешней политики, характеризовавшейся высокой долей инертности и преемственности от предыдущего поколения, Си и его команда в короткий срок внесла значительные изменения в курс, проводимый его предшественником; в связи с этим мы отмечаем вновь возросшую роль лидера КНР в формировании внешней политики страны.

Во-вторых, замечается существенно изменившееся понимание Китаем своей роли в мире, теперь он открыто заявляет о своей силе и значимости, постепенно принимая статус лидера.

В-третьих, можно говорить если не о кардинальной смене, то, как минимум, о плавном повороте курса страны в мире. Двигаясь к лидерству, Поднебесная ищет друзей, которые могли бы стать лидерами вместе с ней, и прикладывает огромные усилия, чтобы помочь им.

Перемен во внешней политике столь традиционного Китая всего за один год немало, и весь мир гадает, в какую сторону он двинется дальше.

Е.С. Белоусова, Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 14