алийский журналист и писатель Ричард Макгрегор в статье «Пять мифов о Коммунистической партии Китая» утверждает, что «Коммунистический Китай» – это только название… Статья была опубликована в американском журнале Foreign Policy, выставлена на форум и имела большой резонанс.

Многие участники форума согласились с доводами Макгрегора (который, кстати, долго работал в КНР, возглавляя британское, а затем и американское отделение газеты «Financial Times»), но в основном среди китайцев (то ли этнических, то ли диссидентов) были и категорически несогласные. Значит ли это, что Китай, как и «прочие шведы», выражаясь словами Ленина, идет по дорожке капитализма?

И да, и нет. А если и идет, то идет по-своему, как это он делает во многих областях. И, скорее, и к финишу придет с результатами, окрашенными в китайскую специфику. Это я говорю к тому, что у нас многие до сих пор, особенно в рядах левых и прежде всего коммунистов, объясняют феноменальные успехи реформ в Китая тем, что он идет по пути социализма в отличие от России, которая встала на путь капитализма в его начальной, грубой, неотделимой от ограбления народа и коррупции форме. Но тут не обойтись без небольшого теоретического экскурса.

Из учения Маркса, как известно, выросло международное социал-демократическое движение. Потом из него выделились сторонники экстремально-революционных действий, которых стали называть большевиками, а позже – коммунистами.

В терминах сегодняшнего дня их бы назвали экстремистами, если не террористами, поскольку они присвоили себе право физически уничтожать «классовых врагов», отнимать у владельцев собственность, в том числе нажитую талантом и тяжким трудом.

Что разделило социал-демократов и коммунистов? Во-первых, лидеры социал-демократии, следуя Марксу, утверждали, что социализм вырастает на почве развитого капитализма, поскольку именно в его лоне создаются для этого предпосылки. Из учения Маркса также вытекало, что социализм может победить только в случае, если революция произойдет сразу в наиболее развитых странах.

Во-вторых, социал-демократы считали, что к социализму надо идти эволюционным путем, постепенно реформируя экономический и социальный строй при сохранении демократии и частной собственности на средства производства. А что касается социальной справедливости, то путь к ней лежит не через обобществление средств производства, а посредством справедливого распределения общественного продукта.

Что касается большевиков, то они устами Ленина заявляли, что к социализму можно идти другим путем. То есть посредством революции взять власть, не дожидаясь высокого уровня развития капитализма, установить диктатуру пролетариата (на практике везде и всюду – коммунистической номенклатуры), национализировать средства производства и на рельсах научно-планового развития экономики форсировано создавать предпосылки для победы социализма и коммунизма. По Ленину, социализм можно построить и в отдельно взятой стране.

А теперь сравним результаты реализации двух теоретических концепций общественного переустройства. Большинство из ныне живущих жили при социализме и знают его сильные и слабые стороны. Построенный на красивой утопической идее земного рая, приведший к многочисленным жертвам ленинско-сталинский социализм в конечном итоге потерпел крах. А так называемый «шведский» или, говоря шире, «скандинавский» социализм живет и процветает (если, конечно, его не погубит доведенная до абсурда толерантность и не накроет волна иммигрантов из мусульманских стран).

Мне как члену Комиссии по правам человека при президенте РФ (Б. Ельцине) пришлось побывать в Дании, в которой в то время был один из самых высоких уровней жизни в Европе, и познакомиться с разными сторонами ее бытия. Что больше всего поразило?

В стране высокого уровня жизни граждан нет социальных контрастов, разница в доходах 10% бедных и 10% богатых примерно четырехкратна, царит скромность в быту и даже в поведении богатых. (А до этого я полгода был приглашенным профессором в одном из исследовательских институтов Германии, и мне было с чем сравнивать.)

В российском посольстве назвали менее десяти дорогих автомашин на всю страну. Да и дворцы (которых я насмотрелся в Баварии) не бросались в глаза. Плата больших налогов с высоких доходов физических лиц воспринимается как данность, поскольку этого требуют высокие стандарты социальной защиты граждан. Во время посещения тюрьмы (с целью ознакомления с условиями содержания заключенных) я спросил ее начальника о зарплате и налогах. Он назвал не очень высокую зарплату, с которой он, тем не менее, платит около 50% подоходного налога.

При этом достигнута очень высокая степень солидарности граждан и гармонии в области межличностных отношений. Это и есть социализм, построенный на экономической базе капитализма, без диктатуры и диктаторов, где качество жизни людей несравнимо выше, чем это было в странах так называемого реального социализма.

К чему этот экскурс в социалистическую теорию и практику? К тому, чтобы подтвердить слова Макгрегора: никаким коммунизмом в Китае, как и социализмом, по Марксу и Ленину, грубо говоря, и не пахнет. Он не является ни стратегической установкой властей, ни реальной политикой.

Официальной стратегической целью КНР является построение «социализма с китайской спецификой», на что может уйти жизнь многих поколений. Как этот социализм будет выглядеть, нигде не говорится.

Ближайшей же целью КНР является построение к 2020 году общества средней зажиточности («сяокан»). Но и здесь нет упоминания о социализме, да, скорее, и не может быть, поскольку идея «сяокан» была выдвинута еще Конфуцием.

Нет упоминания о социализме и в идее «китайской мечты», выдвинутой генеральным секретарем ЦК КПК, председателем КНР Си Цзиньпином.

По факту Китай создал признанную в мире рыночную экономику, доля частного и иностранного сектора в ВВП стала преобладающей, а по уровню конкуренции КНР может потягаться с Америкой и Евросоюзом. Вот, например, о чем рассказывает выпускник Гарвардского университета, доктор экономических наук Джонатан Андерсон, который в течение целого ряда лет был представителем Международного валютного фонда (МВФ) в Китае (и, кстати, три года в России).

«Если ты поедешь в Индонезию, на Филиппины, в Бразилию – там все по старой схеме: 1–2 больших агрегата, которые нефть перерабатывают, 1–2 большие авиалинии, единая сеть производства электричества, сталь – три больших завода – очень монополизированная среда, свойственная для развивающихся рынков. В Китае – ничего подобного. Там 20 авиалиний, все государственные, но жестко конкурируют друг с другом, причем без субсидий от правительства. Стальных заводов – чуть ли не тысячи. Производителей электричества – десятки. Telecommunications – тоже большая конкуренция, множество фирм. Монополизации вообще нет в Китае…».

Естественно, возникает вопрос: а как удалось Китаю заставить конкурировать между собой государственные предприятия, в которых к началу реформ было занято более 100 миллионов человек? И на этот вопрос отвечает Андерсон. «Власти в 80-е, – говорит он, – даже не смотрели на экономические результаты: если вы убыточны – пожалуйста, субсидируем, дадим, разберемся. В середине 90-х этого уже не было. Известна статистика: с 1996 по 2001 год Пекин закрыл – просто закрыл– десятки тысяч госпредприятий, уволил в течение пяти лет чуть ли не 30 000 000 государственных рабочих и отправил их домой…

С тех пор всем стало предельно ясно: реально убыточное предприятие сразу же подлежит закрытию и распродаже». Однако работники госпредприятий ушли не на улицу, а в средний и малый бизнес, развитию которого власти всячески содействовали. Поэтому часто ведущиеся у нас разговоры о неэффективности предприятий госсектора во многом отражают либо слабость их менеджмента, либо чье-то желание по дешевке скупить госпредприятия, либо изъяны законодательства.

И, как говорится, под занавес: по данным рейтинга исследовательского института Hurun, в 2014 году число долларовых миллиардеров в Китае достигло 596 человек против 537 миллиардеров США. (Хотя, конечно, таких гигантских личных состояний, как в США, в КНР нет.) А что касается правящей Коммунистической партии Китая, то тут можно провести параллель с названием двух наших центральных газет –«Московского комсомольца» и «Комсомольской правды».

Кто-нибудь может найти там хоть одного комсомольца?! КПК – это фактически государственная структура, которая является и скрепой общества, и мотором китайских, по сути, буржуазных реформ. Из ее устава изъято прежнее названия партии рабочего класса, она стала общенародной партией, открытой для вступления в нее и богатых людей, включая миллиардеров.

Китайское руководство не посчитало нужным менять название правящей партии, которое глубоко вошло в народное сознание, равно как и отказываться от привычной риторики по части ее идеологии. О ней говорится в редких случаях, тем не менее, официально КПК руководствуется марксизмом-ленинизмом, идеями Мао Цзэдуна, теорией Дэн Сяопина и «теорией трех представительств» Цзян Цзэминя.

На примере скандинавских стран мы видим, что и при господстве в экономике капиталистического производства можно создать общество социалистического типа с высоким уровнем социальной справедливости и социальной защиты граждан. Вполне возможно, что к построению такого общества и стремится Китай.

На переломных этапах истории масштаб личности первого руководителя государства, его профессионализм и готовность отдать все силы ради блага народа определяют ход его (государства) дальнейшего развития. Трудно себе представить, что Китай после разорительной «культурной революции» за три десятка лет превратился бы во вторую экономику мира, если бы вместо Дэн Сяопина его руководителем остался выдвиженец Мао Цзэдуна Хуа Гофэн.

Дэн Сяопин (1904–1997 гг.) – это, конечно же, редкий пример. И дело даже не в его природных дарованиях. У него колоссальный управленческий опыт и глубокое знание жизни во всех ее проявлениях. Как способного ученика его в 15-летнем возрасте, вместе с другими учениками, власти направили для дальнейшего обучения в Париж. Тогда это было распространенной практикой. Там он познакомился с модными в то время марксистскими идеями, и проявил интерес к строительству социализма в СССР. Особо заинтересовался он книгой Николая Бухарина «Азбука коммунизма».

Став членом Китайской компартии, он занялся распространением социалистических идей во Франции, за что попал в опалу у тамошних властей и вынужден был срочно покинуть Париж. В январе 1926 года Дэн оказался в Москве то ли по собственной инициативе, то ли по направлению компартии, и стал учиться в Университете трудящихся Китая имени Сунь Ятсена (учебное заведение Коминтерна, действовавшее в Москве с 1925 по 1930 гг.)

В то время в СССР шла острая борьба вокруг НЭПа, и Дэн имел возможность поближе познакомиться со взглядами русских большевиков, и прежде всего Н. Бухарина, на переходный период от капитализма к социализму. Забегая вперед, отмечу: историк-синолог, писатель Александр Панцов рассказывал, что когда он в 1987 году впервые приехал в Китай, то обнаружил там много работ Н. Бухарина, который действительно оказал на Дэн Сяопина сильное влияние. Однако в СССР Дэн долго не задержался, в Китае уже начиналась гражданская война, и в сентябре того же года руководство КПК отозвало его на родину – он уже успел зарекомендовать себя подающим большие надежды политиком и идеологом. Потом он надолго становится одним из политкомиссаров и командиров Народно-освободительной армии Китая (НОАК), которая вела вооруженную борьбу сначала против войск правобуржуазной партии Гоминьдан, а затем – и японских оккупантов.

После образования Китайской Народной Республики (1 октября 1949 г.) обладающий недюжинными организаторскими способностями Дэн Сяопин быстро поднимается по ступеням власти. В 1952 году он становится заместителем премьера Государственного административного совета КНР, а в 1956 году – генеральным секретарем ЦК КПК. В то время эта должность была важной, но не первой в партии, которая возглавлялась председателем ЦК КПК, имевшим к тому же заместителей.

Но в силу своей незаурядной личности Дэн, несомненно, становился одним из влиятельных партийных руководителей. На практике Дэн противодействует левацкой и во многом авантюрной политике Мао. И это ему не проходит даром.

С началом «культурной революции» (1966–1976 гг.) Дэна арестовывают и отправляют в ссылку в одну из самых бедных провинций. Однако тяжело болеющий премьер Чжоу Эньлай, которому по-прежнему доверяет Мао, добивается возвращения Дэна из ссылки в 1973 году, и вскоре тот становится заместителем премьера и начинает постепенно внедрять рыночные отношения в экономику, расширять свободу действий крестьян в коммунах. В 1975 г. он уже заместитель председателя ЦК КПК и начальник Генерального штаба НОАК.

Но Мао уже сильно болен, а ненавидящие Дэна руководители «Группы по делам культурной революции» во главе с женой Мао Цзян Цин (позже ставшие известными как «банда четырех»), в руках которых была реальная власть в стране, решили расправиться с ним. Он снят со всех постов и ждет своей участи. Однако ему на помощь приходят министр обороны маршал Е Цзяньинь и командующий Гуандунским военным округом Сюй Ший, которые вывозят его на курорт около Гуанчжоу, где он находится под охраной военных вплоть до кончины Мао Цзэдуна в сентябре 1976 года.

Дэн как-то о себе сказал, что он трижды погибал и трижды воскресал. На деле ему грозила смерть еще в 1933 году. Недовольный политикой Мао Цзэдуна (который не хотел с Гоминьданом и, в частности, с группировкой Чан Кайши, создавать единый фронт борьбы с нарастающей угрозой со стороны агрессивных сил империализма), Коминтерн снял его с поста генерального секретаря ЦК КПК и на его место назначил «своего человека» Ван Мина.

По его приказу пять видных сторонников Мао были объявлены троцкистами и казнены. (Это происходило в контролируемых компартией «советских районах». Кстати, НОАК тогда называлась Красной армией.) Дэн чудом остался жив. Но Ван Мин не обладал масштабом личности Мао Цзэдуна и долго не продержался на этом посту…

Любопытно, что Дэн Сяопин, будучи признанным руководителем страны, не был ни премьером, ни председателем КНР, ни первым руководителем КПК.

Дэн и в годы правления Мао Цзэдуна негативно относился к коммунам, а став реальным руководителем страны, фактически распустил коммуны, передав их земли в семейный подряд. Приобрел известность его лозунг «Пусть в стране будет больше богатых!».

Еще большую известность приобрели его, ставшие крылатыми, слова: «Не важно, какого цвета кошка – черного или белого. Хорошая кошка та, которая ловит мышей».

Начало реформ еще не означает их успеха. Успешными они становятся только тогда, когда обеспечивают стране стабильное поступательное развитие от низших ступеней к высшим. Причем они не должны опережать готовность общества их принять. Таковыми как раз и стали начатые Дэн Сяопином по решению пленума ЦК КПК (декабрь 1979 г.) реформы, официально названные «Реформа и открытость». Многие российские авторы посчитали китайские реформы разновидностью нашего НЭПа. Таковыми они поначалу и казались. А то, насколько далеко они зайдут, мало кто предвидел.

Не уверен, что это предвидел и сам Дэн Сяопин, который руководствовался не столько теорией, сколько логикой общественного развития. Так , 7 марта 1985 г. Дэн Сяопин говорил: «Цель социализма не в создании поляризации, а в том, чтобы сделать зажиточным весь народ. Если наша политика вызовет поляризацию, то это будет значить, что мы проиграли. Если у нас появится какая-нибудь новая буржуазия, то это будет означать, что мы действительно свернули на ошибочный путь.

Мы выступаем за то, чтобы часть районов становилась зажиточной раньше других именно для того, чтобы районы, первые пришедшие к зажиточности, помогали отсталым районам в деле их лучшего развития. По этой же причине мы стоим за то, чтобы часть людей раньше других переходила к зажиточной жизни, чтобы та часть людей, которая уже стала зажиточной, помогала остальным идти к зажиточной жизни. Мы не за поляризацию».

Однако по мере быстрого социально-экономического развития в стране ускорилась поляризация как между городскими и сельскими жителями, так и между быстро растущими прибрежными районами и глубинкой, появилась и новая буржуазия. И в стране весной 1989 года, не без влияния внешних сил, возник серьезный общественный кризис – массовые выступления молодежи и студентов на площади Тяньаньмэнь в Пекине (потом перекинувшиеся на другие города) с требованием демократических перемен и борьбы с коррупцией.

Мирным путем его не удалось погасить, и по настоянию Дэн Сяопина, во избежание срыва реформ и несмотря на возражения генерального секретаря ЦК КПК Чжао Цзыяна, выступления протестующих были подавлены вооруженной силой. И наступила тревожная пауза: многих беспокоило, что последует дальше. Годом позже в составе делегации журналистов я был в Китае. С кем бы мы ни встречались, везде звучали слова не о продолжении реформ, а о необходимости стабильности в стране.

Многие коллеги Дэн Сяопина считали нужным приостановить реформы. Но, совершив поездку по стране, Дэн твердо сказал: реформы надо не останавливать, а углублять. Вот что значит роль личности в истории!

Но из этого кризиса были извлечены и уроки. В частности, развернулась борьба с коррупцией, и власти стали строже следить за тем, чтобы соблюдалась синхронизация роста экономики и благосостояния людей. Положительную роль стала играть и записанная в Устав КПК и Конституцию КНР обязательная ротация каждые 10 лет первых двух руководителей страны, а по факту – и их ближайшего окружения. Каждая новая команда руководителей вносила свой вклад в реформирование страны.

Но особо подчеркну: никакой «шоковой терапии» в тогдашнем Китае не было, каждое нововведение было подготовлено предыдущим этапом развития. А когда зарождались новые экономические и социальные отношения, менялось массовое сознание, руководители КНР реагировали на это адекватно. Так, на смену лозунгу «Пусть в стране будет больше богатых!» пришел лозунг «Пусть в стране станет меньше бедных!».

А когда появилась большая прослойка богатых и зажиточных людей, то возник вопрос: что делать? Дать им возможность создавать свои политические партии? Но Китай объективно не готов к многопартийности. И решение было найдено.

Сменивший у руля государства Дэн Сяопина Цзян Цзэминь решил открыть двери партии для вступления в нее граждан практически всех слоев населения, включая миллионеров.

И это стало называться «тройным представительством» в КПК: «передовых производительных сил Китая, прогрессивного направления передовой китайской культуры, коренных интересов самых широких слоев китайского народа». А проходивший в ноябре 2002 г. ХVI съезд КПК включил идеи «тройного представительства» в Устав КПК.

Но по мере быстрого роста богатства росло и стремление верхушки чиновников жить на широкую ногу за государственный счет, что вызывало нарекания со стороны многих граждан. И пришедший к власти в 2012 году Си Цзиньпин объявил войну «сладкой жизни» номенклатуры, на новый уровень поднял борьбу с коррупцией и казнокрадством и провозгласил объединяющую народ идею «китайской мечты»: высокого качества жизни китайцев и места КНР на международной арене сообразно ее экономической и военной мощи. Это новая смена ориентиров китайских руководителей в постмаоистскую эпоху.

N.B. Пишу о Китае, а думаю о России. В Китае было и продолжается движение вперед, а мы как будто застыли на тупиковой сырьевой экономике и бесплодной либеральной модели реформ. И когда президент Владимир Путин 25 мая с.г. проводил совещание президиума Экономического совета, то ни одна программа проведения структурных реформ и выхода экономики на стабильное развитие не оказалась для него убедительной. Судя по всему, выработка данной программы продолжается…